Хозяин дома Илья Сергеевич Еремеев, не желая обострять обстановку, перевел разговор в другое русло:
— Юлий Соломонович, вы так часто дымите, совершенно не заботясь о здоровье, — сказал он и разогнал руками сизые облака, нависшие над столом.
— Не беспокойтесь! Я пользуюсь исключительно продукцией Катыка. Гильзы снабжены фильтром, препятствующим попаданию никотина в организм. Новорожденным можно курить — никакого вреда. Папиросы фабрикуются без прикосновения рук и абсолютно гигиеничны! Так что, я — за здоровый образ жизни. По утрам приседаю, у меня даже гантели имеются! — Гауш выпятил хилую грудь, желая продемонстрировать отличную спортивную форму.
Еремеев восхищенно оттопырил нижнюю губу и закивал.
— Не знал, простите великодушно! А как обстоят ваши производственные дела?
— Да как они могут обстоять? Выкинул на прилавки последний сорт шоколада — «Черная радость». Не шоколад, а радость Бога! Учащаяся молодежь упаковками скупает для повышения мозговой активности. Мало того, ни в одном приличном доме трапеза не заканчивается без этой самой радости. Прибыль на глазах растет, деньги девать некуда. Скоро сорить ими начну. Куплю мотоциклет, может, и на автомобиль раскошелюсь. — Юлий Соломонович искоса взглянул на расстроенного этой новостью Волокушина. — Позвольте, в свою очередь, поинтересоваться вашими успехами, Илья Сергеевич.
— Что вам сказать? — с еле уловимым чувством превосходства начал Еремеев. — Чехлы для обуви и лакомства, конечно, необходимы человечеству, но и без искусства прожить невозможно! Душа требует услады. Не хлебом единым, как говорится. Моя фабрика приступила к выпуску потрясающих граммофонов. Изумительное качество звучания! А внешний вид?! Красное дерево, позолоченный раструб! Не выходя из дома, наслаждаться пением лучших исполнителей — это, я вам замечу, не в блестящих галошах шоколад упаковками жрать, — покачиваясь с пятки на носок, Еремеев, довольный произведенным эффектом, крякнул: — Семья императора заинтересовалась, так-то!
Мужчина в костюме английского покроя, до этого безмолвно сидевший на диване, присоединился к беседе.
— Оглянитесь на дела свои, все суета и томление духа. Только прибыль в голове.
Он достал из-за пазухи пузырек и высыпал на столешницу пилюли. Волокушин взял одну, поднес к глазам и ради любопытства попытался раздавить ее пальцами.
— Что есть сие, Серафим Аристархович? Средство Макропулуса? Ваша фармацевтическая компания добилась фантастических результатов? — Волокушин игриво подмигнул приятелям.
— Что вы, сударь?! Я не всемогущ! Но поверьте на слово, принимая эти пилюли, вам станут не нужны ни шоколад, ни галоши, ни задушевные песнопения известных шансонье. Даже непристойные ласки куртизанок отойдут на второй план, а возможно, и вовсе потеряют привлекательность. В этих маленьких шариках прячется сказочное блаженство, несравнимое ни с чем. Небесная эйфория! Попробуйте принять их на ночь — и все ваши тайные грезы померкнут перед яркостью и реальностью видений. Если же принять пилюлю днем, то окружающий мир преобразится, став более живописным. Вы услышите виртуозные птичьи трели, перестанете замечать погрешности, коими изобилует бытие. Сознание выйдет за границы, очерченные разумом, да что там... Отведайте. Я думаю, нареканий не будет. За этими пилюлями будущее. Миллионы людей воспользуются ими, дабы убежать от кошмарной реальности. Берите, не гнушайтесь!
— Шутить изволите, Серафим Аристархович? Нечто подобное мне священник обещал после смерти, когда я на его приход кругленькую сумму пожаловал. Надеюсь, не отравить нас решили. — Саркастическая улыбка сползла с лица Волокушина.
— Разве я похож на душегуба? — обиделся Урусов; когда пилюли утонули в карманах фабрикантов, он извинился: — Мне надо идти, не обессудьте. Обязательно примите на сон грядущий эликсир счастья — и вы проснетесь другими людьми!
Прошло чуть больше года. Перед Урусовым топтался скверно выбритый Еремеев. Он теребил побитую молью шляпу и моргал.
— Серафим Аристархович, будьте милосердны, дайте в долг «Эликсир счастья». Обязуюсь рассчитаться на следующей неделе, с процентами! Слово дворянина!
— Чем, Илья Сергеевич? Чем? Вы же пустили с молотка производство и находитесь на иждивении родственников.
Еремеев вытер о штаны вспотевшие ладони, затем торопливо поднялся со стула. Оглянувшись на дверь, еле слышно сообщил:
— Вот-вот отойдет в мир иной моя матушка. Наследство, сами понимаете...
— Это другое дело! — Урусов положил на стол упаковку с изображением розовощекого ангела, глотающего пилюли. — А как поживают Юлий Соломонович и Петр Филиппович?