— Говорила Левке: прекращай пить, прекращай! — ворчала похожая на воблу старуха. — Куда там! Опять дружков приволок. Нажрались, поди, как сволочи, чайник поставили на плиту да заснули! А может, папироски не затушили!
Она дождалась, когда санитары вытащили на носилках два обгоревших трупа и поочередно запихали их в машину. Проводив их взглядом, старуха вошла в закопченную пасть подъезда.
Что это было: проявление высших сил, устранившее все коллизии или несчастный случай — осталось загадкой. Да и куда делся труп Бесславного, никто не знал. Работники морга осмотрели тела и пришли к выводу, что среди погибших его нет.
Жильцы дома уверяли, что на протяжении сорока дней из выгоревшей квартиры доносились шум, хохот и скрипичная музыка. Некоторые божились, что отчетливо слышали голос Бесславного.
Свидетельница пожара, мосластая бабка, возвращалась вечером от подруги. Фонари не горели, и сумрак разбавлял жидкий свет из окон, да огромная луна светила ярче обычного. Внезапно над припозднившейся женщиной захлопала крыльями птица размерами с бройлерную курицу, сорвала с ее головы беретку и картаво, с насмешкой закричала:
— Отдайся мне! Отдайся! Я тебе ребеночка подарю!
Волосы старухи встали дыбом, но бабка оказалась не из робкого десятка — схватила подвернувшуюся палку и стала отбиваться.
— А ну, пошла вон! — шипела она. — Разведут дома зверинец, наиграются и — на улицу! Сволочи! — кому адресовала свои проклятья старуха, неизвестно.
— Дура! — птица выругалась матом. — От счастья своего отрекаешься!
На прощанье она хрипло засмеялась. Хохот птицы преследовал старуху почти до самого дома, но запутался в ветках деревьев и постепенно угас.
Помешательство
I. ИРОНИЯ СУДЬБЫ
Низко, почти касаясь крыш, в томительном угаре клубились тучи. Они щупали друг друга и расползались на клочья. В какой-то момент чувства затмили разум: тучи слились в единое целое. Возмущенное таким безрассудством небо раззявило пасть и показало кривое искрящееся жало. Шарахнуло так, что содрогнулся мир. Горохом посыпались тяжелые капли. Они отбивали правильный ритм, колошматя по ржавым листам жести у помойки. Шумели оживленные музыкой дождя деревья. Косматые великаны качали головами и громко шушукались. Выскочивший из водосточной трубы ветер сбил очумевшего барабанщика с темпа, взъерошил болтунов и стал тягаться с ними силой. Деревья скрипели от натуги, хватались ветками за воздух, но всё напрасно. Первой сдалась красавица липа. Она накренилась, застонала и сломалась в пояснице. Не в силах пережить гибель подруги, рухнул высоченный ясень. Здоровяк оборвал провода и подмял куст сирени. Та крякнула и беспомощно распласталась на траве. Из поврежденной линии электропередачи вырвались и разбежались по сырому асфальту искры. Лампочки в окнах погасли.
Шустрая, как бес, собака юркнула в каморку. Она забилась под лавку, высунула язык и уставилась на дворника испуганными, чуть выпученными глазами.
— Сдрейфила, Бася? — Мужчина потрепал таксу по голове и зажег свечу. — Айда, я тебе кое-что дам.
Уверенный голос человека придал смелости. Мотая хвостом, псина засеменила за хозяином. Тот бросил ей мотолыгу, исходившую аппетитным душком, и взял бензопилу.
— Подвалило на ночь работенки, черт бы ее побрал! Ты тут хозяйничай, а я пойду. Аварийная служба вот-вот подъедет, надо бы валежник распилить, убрать все с дороги.
Такса проводила мужчину понимающим взглядом и вцепилась в свиную голяшку. Через минуту послышался рев пилы, затем — фырканье подъехавшего автомобиля, споры и мат. Возня на улице продолжалась долго.
Собака, утолив голод, прикорнула. Снились жирные куски мяса на зеленой траве, огромная лужа и еще что-то приятное, не поддающееся описанию. Скрип половиц разогнал видения. Собака открыла глаза и разглядела в темноте знакомый силуэт. Хозяин спрятал пилу в шкаф, зевнул и стал неторопливо раздеваться.
Солнце едва озарило горизонт, а дворник был на ногах. Наскоро перекусив, он выкурил папиросу и поднялся с табуретки.