Дальше меня подхватили под руки и потащили на двор, через открытую вторую дверь на кухни. Там посадили на скамейку, прислонив к дому.
— Прошка, пидь сюды. А ну неси бадью с водой. Спиридон, а ты барину морсу неси — начала распоряжаться тётка.
Насколько я помню, была холодная зима. А сейчас, наверное, весна. Почему-то пришло именно это сейчас мне в голову. Стоп. Рассматриваю свои руки. И руки не мои, а какого-то молодого парня, с нежной кожей. Всё «страннее и страннее», так вроде было у Алисы или не так? Надо пока больше молчать. Буду больше слушать, пока не разобрался, что же случилось. И отоспаться само собой.
Тут пацан лет десяти во множестве заплатанной и явно ему большой рубахе серо-буро-малинового цвета, пыжась от натуги, притащил деревянное ведро с водой. Дальше «моя батарейка» у меня села и меня как куклу помыли и наложили какую-то мазь. Перевязали уже более качественно и отвели в комнату. Впереди шёл Прошка со свечой. Я уставился на неё, с трудом переставляя ноги. Только она и не давала мне впасть в забытьё и добрести в сознании до моей комнаты. В комнате меня уложили на ложе, и я тут же уснул.
Проснулся от того, что хочу в туалет. Тут же находился и Прошка. Сидел на стуле и болтал босыми ногами. Чёрт, как тут туалет, хоть называется? То-ли сортир, то-ли отхожее место?
Свет в малюсенькую комнату попадал из такого же маленького открытого окна с решёткой под самым потолком. От этого комнатка была погружена в полумрак. Кроме стола, двух стульев и лежанки, на которой я лежал, больше ничего и не было. Не богато, однако.
— Прошка помоги. Я в отхожее место хочу — произнес я.
С его помощью доковылял до туалета, типа сортир, во дворе. Туалет был сколоченный из тонких брёвен и покрытый камышом. Бумаги, понятно не было, зато был мох. Потом было принятие водных процедур с золой и отварами трав. Мыло понятно дело я тоже не обнаружил. Наконец рассмотрел и себя в ведре с водой из колодца. Там в отражение обнаружил молодого человека лет двадцати. С длинными тёмными волосами слегка волнистыми. Нос с горбинкой, широкие скулы с худыми щеками и тяжелый подбородок. Цвет глаз не разобрал. Скорее серые, чем голубые. Да, не красавец… но и явно отталкивающее впечатление мое лицо тоже не производит. Что-то среднее. Но если подстричься и чуть щеки «наесть», то будет и ничего. В общем, типичный молодой нигилист, много и всего желающий, но мало что умеющий. М-да. Но за скидку на тридцать с лишним лет и не такое вытерпеть можно.
Потом мне Клава, это помощница повара и та полная тётка, которую я уже видел, наложила новую повязку. Я попросил. Использовали оставшийся кусок моей простыни, и свежую мазь пахнущую смолой. На мой взгляд, ничего страшного и нет, так глубокая царапина. Вот только от чего мой клиент «кони двинул» мне не понятно.
Есть захотелось неимоверно. Пересилив себя, пошёл разбираться, кто я и что я? И почему у меня такая рана на голове? А заодно, куда же это меня занесло?
Первое, что я обнаружил на столе это письмо какой-то Оленьки Баженовой, так… так. После долгих попыток разобраться в этом, явно любовном письме, вот же блин пишут, так пишут, с…, я наконец-то, уловил суть. В общем, моему «коллеги» отказали по полной. И удачи в этом деле ему уже не ведать. Девушка выходит замуж за кого-то другого. Он этого, похоже, не выдержал и решил свести счеты с жизнью. Дебил, блин.
Второе письмо от отца, в котором он, лишает своего сына родительского благословения. Потому что сын не захотел поступать ни в Воронежскую Духовную семинарию, ни в Михайловский кадетский корпус. Жалеет, что так долго (целых семь лет, между прочим) оплачивал учебу и проживание сына в Воронежской губернской мужской гимназии. Пишет, что его сын так опозорил семью. Вместо того чтобы учиться и сделать подобающего дворянина карьеру и не позорить родителей, сын надумал жениться и вести праздный образ жизни.
Ну да. Сначала отец отказался и перестал финансировать, потом девушка отказала или наоборот? Вот молодой оболтус и не выдержал. Ишь, какая чувствительная душа.
Так, теперь кто же я?
В громадном сундуке под кроватью среди немногочисленных вещей нашёлся паспорт на серой бумаги. Читаем «по указу его величества государя императора Николая Павловича самодержца всероссийского… ну и так далее, сын дворянина Мальцева Ивана Алексеевича и Мальцевой (урожденной Старокожевой) Дарьи Михайловны наречённый Дмитрием, народился в 1829 году в Валуйском уезде», ну и так далее. Большая размашистая подпись и такая же печать. Какая-то филькина грамота, честное слово. В мое время фантик от конфет солидней смотрится.