И пока Агафон суетился, решая вопросы по заказу нашего героя, тот пожил у него в гостях. Пару суток пришлось просидеть. Но с пользой. Потому как купец и холопов его накормил добро, и его самого. А еще они мало-мальски про дела поговорили. Что-почем из редких и интересных товаров.
Конечно, Андрейка рисковал, когда шел к Агафону. Сильно рисковал. По сути он рисковал даже тогда, когда делал эту краску. Ведь она могла легко стоить ему жизни. Да и даже сейчас — еще ничего не закончилось. Поэтому версии наследства он планировал держаться до конца. Что отец де был на публику дурак. Но на деле прикопал немало всяких запасов на черный день. От греха подальше. И не делать пока еще этой краски, поставив по весне Агафону другие интересные товары…
[1] Алексей Михайлович Романов — 2-ой царь из династии Романовых. Правил с 1645 по 1676 год. Проводил первый этап реформ, который продолжил его сын Петр I Великий.
[2] В конце X века Владимир крестил только свою дружину и ближних людей. После чего начался очень долгий процесс крещения городского населения. И еще в XII–XIII веках под Москвой, например, встречались образцы языческого курганного погребения знатных людей.
[3] Язычества на селе хватало и в XIX веке, пусть и в беспорядочном, бессистемном виде. И не только на селе оно сохранялось очень долго на территории Руси. Например, в Минске до самого конца XIX века оставалось языческое капище.
[4] Гривенка — это половина гривны. С XV века на территории Руси доминировала Новгородская система мер и счета. Поэтому самым распространенным типом гривны была Новгородская в примерно 204 грамма. Соответственно гривенка получается около 102 грамм, а 2/10 гривенки, это что-то около 20 грамм.
Часть 1. Глава 5
Глава 5
1552 год, 13 июля, Тула
Жизнь нашего героя у купца была нервной.
Андрейка каждую ночь, засыпая, опасался не проснуться. А этот самый Агафон мерещился ему с топором, нависающим над ним. Очень уж личностью он был колоритной.
Но обошлось.
Чтобы показать наличие «неучтенного элемента» наш герой вытащил к купцу обоих холопов и вел себя максимально непринужденно. Уверенно. Спокойно. Так, словно знал — его не тронут, а если и тронут, то сильно за это поплатятся. А человечек, который «стуканет», если что, кто-то еще, а не вот эти холопы. И ловил ни раз и ни два задумчивый взгляд Агафона на себе.
Формально — Андрейка отрок семьи человека служилого по отечеству, то есть, служащего Государю потомственно. И имеющих за это право на поместье. Такая система службы на Руси была введена дедом нынешнего монарха. Не очень давно. Но лет семьдесят с гаком уже прошло — порядка трех поколений. Из-за чего отношение к служивым уже устоялось, а о том, что было ранее никто ничего не помнил, за исключением считаных единиц. Да и те больше опирались на байки дедов.
Так вот — убивать купцу человека в статусе Андрейки — дело поганое. Ежели узнают, то головы ему не сносить. Но это если узнают. А во все времена людей наказывали только за одно преступление — за то, что они попались. И отягчающим вину обстоятельством было то, что они признались. Поэтому Агафон тут, в тульском посаде, мог вести себя хорошо, опасаясь донесения. Но там, за его пределами… о да… он мог многое…
Этого-то Андрейка и боялся. Даже восемнадцать рублей — сумма большая. И терять ее Агафон мог не захотеть. Но это ладно. Это полбеды. Ведь наш герой намекнул ему на то, что знает, где взять еще интересных вещей. Что мешало купцу захотеть тесно пообщаться с Андрейкой за пределами городской округи? Чтобы шито-крыто. И под пытками выбить из него все ухоронки, на которые парень намекнул? Для того, чтобы забрать все ценное оттуда, а его самого с холопами просто прибить и аккуратно прикопать? Правильно. Ничего не мешает. Поэтому-то Андрейка и думал о том, как подстраховаться на этот случай еще с того самого момента, как бродил по тульским торговцам в первый день здесь, в XVI веке. И даже кое-что придумал. Но судьба подбросила ему новых проблем…
Когда наш герой уже завершил дела у купца и вышел с территории его разоренной усадьбы, его ждала весьма неприятная встреча. Один из уважаемых служилых людей с парой своих послужильцев, прогуливался здесь словно невзначай.