Впрочем — поход к родичам дело далекое. А пока Андрейка еще надеялся на самостоятельный успех. Поэтому, немного потратив время на рефлексию, он занялся делом. Сначала начал выгружаться с Устинкой и Егоркой. А потом и лодку на берег выволокли, чтобы водой не унесло ненароком. Когда же это нехитрое дело завершили, он отправился с Егоркой по округе ходить, да смотреть что к чему. Дом отцовский, понятное дело, сгорел. А все остальное?
Увы, посевы оказались частью вытоптаны, частью лошадьми потравлены. Эти «мохнатые мопеды» охотно полакомились злаковыми, пусть и недозрелыми. Так что урожая в этом году не будет. Ибо урождаться нечему. Только фрагменты соломы да «яблоки конские».
Прогулялись дальше.
Нашли возле пепелища два трупа уже пованивающих. Это были крестьяне — Емелька да Акишка, что стояли под рукой бати. У одного глубокая рубленная рана на левом плече. У второго — отметина от стрелы под правой лопаткой, которую грубо выдернули с клоком мяса. Чуть в стороне лежал еще один мужик. А побродив по окрестностям с час удалось найти дополнительно за две дюжины трупов, включая детей и женщин.
Таким образом «картина маслом», нарисованная знающими людьми ему еще в Туле, полностью подтвердилась. Как и его крайне печальное положение. В глазах всех вокруг у парня не было шансов самостоятельно всплыть.
Но время-деньги. Оценка ситуации проведена. И теперь требовалось переходить к действиям. И желательно не в одиночку. Поэтому, подойдя к своим холопам, он произнес:
— Ну что, братцы-кролики. Посевы погублены. Изба сгорела. С монетами тоже туго.
— А… — хотел было что-то сказать Устинка, но наш герой поднял руку, перебивая его.
— Даже если бы я все свои монеты до последней полушки потратил на еду, все одно не хватило бы нам перезимовать. Даже до зимы дотянуть.
— Так делать-то что?
— Меня слушать. Есть у меня мыслишки о том, как заработать еды на зиму. Но от вас надобно рвение и послушание. А потом еще и молчание.
И эта парочка промолчала, словно бы в знак своего согласия. На самом деле им это рвение было до малины. Потому что если Андрейка не справится, то продаст их. И вся недолга. Выручит с того денег и выкрутится. А они? Они будут и дальше в холопах ходить до самой смерти…
— Если будете стараться, то на будущее лето вольную вам дам. — произнес Андрейка, отвечая на невысказанный ими вопрос. Слишком уж он был очевиден. — И по пять рублей сверху положу. А дальше — сами судите. Или мне служить, но уже вольно, или идти, куда душа пожелает.
— По пять рублей? — переспросил Егорка.
— Каждому дам пять рублей.
— Откуда же ты их возьмешь?
— Доверьтесь мне…
Устинка и Егорка переглянулись, но промолчали. Да и что им сказать? Паренек по блаженному состоянию болтает глупости. Свобода приятна, но у них денег на нее не имелось. А умереть от голода на свободе — дюже дурная перспектива. Поэтому они не сильно к ней рвались, мягко говоря. А вот если им на руки по пять рублей дадут — то дело. Одна беда — они не понимали, откуда этот паренек такие деньжищи найдет. Ведь ему самому больше двадцати рублей требовалось до будущего лета.
Наш же герой это воспринял как согласие и начал распоряжаться.
Для начала он хотел порыться в пепелище отцовой избы. Поэтому и Устинка, и Егорка принялись растаскивать обгорелые поленья. А Андрейка же, вооружившись топором, отправился в ближайшие кусты за прутьями. Потому что золу и пепел руками просеивать не хотелось. А вот прометать веником — уже дело. Мести и поглядывать на крупные фракции. А с соломы этого «добра» насыпалось толстенный слой…
Так до вечера и провозились, извлекая из дома горшочки всякие, черепки и прочее. Домик был изначально небольшой, однако, они лишь под вечер, в корень утомившись, начали варить кашу, завершив разбор завала…
Андрей же сидел уже в сумерках и задумчиво глядел на огонь. Там — в XXI веке у него было все, что он хотел. До трагедии. И деньги, и здоровье, и любящая семья, и прекрасные перспективы. А здесь? Все с точностью до наоборот. Ну, почти. Потому что какие-то перспективы, конечно, у него были и тут. И они были всяко лучше, чем у крестьянина или у холопа. Но главное — здесь у него была жизнь. Вполне возможно, что и долгая. Если сам не ошибется нигде и глупостей не наделает. А это немало. Отчего он всем своим видом излучал уверенность и какую-то радость что ли. Из-за чего и Устинка, и Егорка, внимательно наблюдавшие за ним, диву давались. Парень потерял практически все. И его путь шел по сколькой тропинке услужения. А он — светится почитай.