Монстр проходит мимо меня, уводя свою лошадь за дом, в темноту.
– Подожди, – кричит ему вслед Флоренс. – Тебе не нужен свет?
Она берет поводья своей лошади и с фонарем в руке следует за ним, оставляя нас с Ариеном наедине перед входной дверью. В тишине.
Прижимая сумку с вещами к груди, я подхожу ближе. Внутри ее вся моя жизнь: колючий свитер, который я ношу зимой; истонченная в локтях ночная рубашка; пара чулок с заплатками на пальцах ног. И горсть камней, мои сокровища с подоконника спальни.
– Он такой большой, – говорит Ариен, смотря на дом. – Мы как будто в одной из твоих сказок, Лета.
– Он… – я неуверенно подбираю слова, – он очень красивый.
Ходит множество слухов о том, что Лейкседж проклят. Но никто не говорит о его красоте, пусть и поблекшей от запустения. Я думала, это будет место шипов и теней. Но Ариен прав – мы словно в сказке.
Большинство окон в доме закрыто, и между деревянными ставнями вьется густой плющ. Входная дверь – резная, с выпуклым узором. Я провожу по ней пальцами – по вырезанным на дереве лозам и листьям, таким нежным, словно это вышивка. На железной ручке тоже есть резьба. Огромное кольцо в форме венка усыпано листьями и цветами-колокольчиками. Когда я кладу на него руку, холод железа заставляет меня дрожать. Но постепенно, под моей ладонью, оно начинает нагреваться.
Непонятное чувство вьется вокруг меня, как переплетающая ставни лоза. Есть что-то печальное в этом оскудевшем, торжественном доме с его окнами, похожими на закрытые глаза, и кольцом холодного железа на двери. Он словно заколдован и погружен в долгий, глубокий сон. Я кладу руку на каменную стену. Закрываю глаза. Под моими пальцами что-то шевелится. Дом словно дышит, глубоко и медленно.
Вдруг на возвышающемся над домом склоне раздается резкий крик. Я отдергиваю руку. Оперенная фигура улетает в ночь. Мы с Ариеном цепляемся друг за друга. Мое сердце начинает бешено колотиться. Трепещет, словно птица, которую мы только что потревожили.
Дверь открывается, и на пороге мы видим маленькую полную девушку. Она моего возраста или даже моложе. Ее белая кожа усеяна веснушками, а каштановые волосы заплетены в косу из пяти прядей, достающую почти до талии.
– Привет. – Она моргает глазами, спрятанными за большими, в круглой оправе очками, и нерешительно улыбается. – Я – Кловер Энсленд.
Она отступает, чтобы позволить нам переступить порог. Холл – это, пожалуй, самое большое пространство, в котором я когда-либо была. Наверху над лестницей расположено сводчатое окно. Сквозь стекло я вижу скопления звезд. Уже очень поздно, сумрак предвещает скорое новое утро.
Кловер добродушно смеется, когда я осматриваюсь.
– Да, знаю. В этом холле поместится дом моей матери целиком.
Широко раскрыв глаза, Ариент смотрит по сторонам.
– Тут так пусто.
Действительно пусто. Из глубины дома доносятся голоса – размеренный тон Флоренс и более низкий – монстра. Но в холле тихо и спокойно. Мебели почти нет, стены пусты. Свет исходит от единственной свечи. В сумраке под потолком виднеется лампа, но она вся покрыта паутиной, ее явно давно не зажигали. Стеклянные, покрытые пылью плафоны сияют, как драгоценные камни.
Мы следуем за Кловер через холл и идем по длинному коридору.
Я спрашиваю, давно ли она здесь.
– Около года. Это моя первая работа, и впервые я вдали от дома. – Она теребит конец косы и робко, но гордо улыбается. – Я алхимик поместья Лейкседж.
Я удивленно на нее смотрю. Я слышала о том, что алхимики иногда покидают Майлендс – их коммуну, расположенную рядом с далекой столицей, – чтобы жить в поместьях и помогать лордам. Говорят, что они могут творить чудеса. Исцелять так, как не под силу местным травникам. Выращивать урожай на полях, разрушенных засухой. Но материалы, которые они используют, редки и дороги. Поэтому в большинстве мест, таких как Греймер, есть только целители.
– О, – говорит Ариен, его лицо озаряет странная тоска. – Могу я увидеть твои заклинания?
Кловер смеется и закатывает рукав, показывая нам свою руку. Ее кожа испещрена крошечными отметинами из множества деталей. Круги и линии с острыми углами соединены вместе. Ариен наклоняется, чтобы рассмотреть поближе.
– Они красивые, Кловер.
Хотела бы я разделить его трепет. Символы прекрасны, но мысль о том, что в кого-то вплетены заклинания, навсегда оставленные на теле, тревожит.
Кловер ведет нас в большую кухню. В центре стоит стол, чугунную печь только что растопили. Огонь разносит по комнате мерцающее оранжевое свечение. Кловер деловито ходит и разливает чай. Пока Ариен помогает ей, я подхожу к окну. Позади дома в лунном свете виден тихий заросший сад.