Джейсон встал и подошел к ней. Ничего не говоря, он протянул ей носовой платок, а потом взял ее за плечи и притянул к себе. Какое-то время Памела тихо плакала, положив голову ему на грудь, а потом опомнилась и отстранилась.
– Простите меня! – тихо произнесла она. – Уверяю вас, я не настолько слаба духом. – Она попыталась улыбнуться. – Думаю, плачущая женщина в критических ситуациях почти всегда утомительна.
– Лишь очень незаурядную женщину не свалит с ног то, что вам пришлось пережить этим утром, – ответил он. – Это вы простите меня за то, что я не сдержался.
– О чем вы? – произнесла она приглушенным голосом. – Обещаю вам – я больше не потеряю самообладания, и мы постараемся найти какую-то зацепку и вывести на чистую воду виновника всех этих ужасных событий. Вы не заметили ничего подозрительного, сэр, во время вашей прогулки?
Он ответил не сразу, а какое-то время с любопытством смотрел на нее.
– Вы потрясающе храбрая женщина, Памела Фрэйн! – произнес он погодя. – Нет, я ничего не видел. Я услышал выстрел, потом ваш крик и немедленно поскакал к вам. Стрелок, вероятно, прятался в зарослях у воды, но если это так, значит, я промчался мимо, не заметив его. Я послал Махду прочесать берег реки, но, безусловно, то был напрасный труд. Птичка давным-давно упорхнула.
– А я понятия не имею, откуда прозвучал выстрел, знаю лишь, что с вашего берега, – удрученно произнесла она. – Все случилось так быстро… – Она помедлила, теребя в руках носовой платок. – Мистер Хоксуорт, а не приходило ли вам в голову, что лучший способ обеспечить безопасность Стивена и свою cобственную – это покинуть Таррингтон? Кто бы ни пытался его убить, он, похоже, твердо намерен свалить вину на вас. – Она сделала паузу, но когда Джейсон не ответил сразу, добавила, словно оправдываясь: – Мисс Деламер только что сказала то же самое.
– Главное, что заботит Алисию, – это вернуться к развеселой лондонской жизни, – сказал он, снова усаживаясь возле нее. – Я вовсе не собираюсь оставлять Таррингтон – но, прежде чем называть меня упрямым глупцом, подумайте вот о чем. Если я уеду и покушения на жизнь ребенка прекратятся, что это докажет? Держу пари, что, конечно уж, не мою невиновность! Леди Таррингтон скажет, и вся округа с ней согласится, что мой отъезд доказательство моей вины! Так что ничего другого не остается, кроме как найти настоящего злодея.
– Но как? – в отчаянии спросила Памела. – Мы совершенно не представляем себе, где искать, или откуда он может нанести удар в следующий раз, или хотя бы почему он так поступает.
– Мы имеем дело не с привидением, моя дорогая, а с вполне реальным злодеем, у которого есть какая-то причина избавиться от Стивена. Если бы мы сумели докопаться до этой причины, это стало бы лишь маленьким шажком к тому, чтобы его выявить. Кажущаяся недостаточность оснований для этого преступления – вот что совершенно непостижимо.
– Я считаю, что главная жертва – Стивен, а не вы, – неуверенно произнесла она. – Однако если у вас есть некий враг, который боится открыто действовать против вас, разве он не способен нанести вам удар таким образом?
– В надежде увидеть, как меня вздернут за убийство Стивена? Что ж, возможно, вы и правы, однако зачем моему недоброжелателю понадобился такой изощренный план? Гораздо проще всадить мне пулю в спину из засады, вроде той, к которой убийца прибегнул сегодня утром. Мне, скажу я вам, не верится, что кто-то, затаивший на меня зло, так сильно Меня боится, что готов на любые ухищрения, лишь бы избежать открытого столкновения со мной. Не все, моя дорогая Памела, относятся ко мне с такой опаской, как вы!
– Но я не… – начала было она, а потом, увидев выражение его глаз, осеклась и с упреком добавила: – Как вы можете ерничать в такой момент?
– Я скорее буду ерничать, как бы неуместно это ни выглядело, чем позволю вам и дальше ломать голову над тем, что произошло, – ответил он. – Вам нужно попытаться выбросить это из головы.
– Не думаю, что мне это когда-либо удастся, – произнесла Памела приглушенным голосом. – Находиться в двух шагах от смерти – это потрясение, которое не так просто забыть. Я также помню, сэр, кому обязана своей жизнью, и если до сих пор я не выразила свою благодарность, то это отгого, что я не нахожу подходящих слов.
– В некоторых странах, дорогая Памела, придерживаются убеждения, что, если человек спасает чью-то жизнь, эта жизнь навсегда принадлежит спасителю. Жаль, что в Англии это не так!
В тоне его сквозила насмешка, так же как и во взгляде, по-прежнему устремленном на нее. Памела слегка зарделась.
– По-моему, вы меня поддразниваете, мистер Хоксуорт, и хотя, несомненно, делаете это с похвальным намерением меня отвлечь, уверяю вас – в этом нет никакой необходимости.
– Мои намерения редко бывают похвальными, – ответил он с улыбкой. – Что касается всего остального я не в силах побороть искушение поддразнить вас, Памела, потому что вы от этого так очаровательно смущаетесь.
Она знала, что это правда. Любой разговор между ними принимал непредсказуемый оборот, и она часто, как сейчас, понятия не имела, что ответить. Ей следовало бы поставить его на место, не позволяя так часто называть ее по имени, но, не говоря уже о том обстоятельстве, что теперь это выглядело бы как неблагодарность, она была уверена, что он не придаст этому никакого значения. Ход ее мыслей был прерван появлением доктора Мередита.
– Что со Стивеном? – вскочила Памела.
– Стивен – на редкость везучий мальчуган, – сказал Мередит. – Каким-то чудом выстрел не вызвал серьезных повреждений, хотя попади пуля всего на дюйм ниже, его бы уже не было в живых. Когда я обрабатывал рану, Стивен на несколько минут пришел в сознание и тут же меня узнал. Меня больше всего беспокоит, как на него подействовали холод и душевное потрясение, но будем надеяться, что несколько дней отдыха, покоя и заботливого ухода окажутся вполне достаточными, чтобы переломить ситуацию. – Он взглянул на Хоксуорта. – Джейсон, нужно поставить в известность леди Таррингтон.
– Я уже отправил ей записку, посчитав, что будет лучше загодя предотвратить шум и суматоху из-за пропажи Памелы и мальчика.
Мередит кивнул и сел в кресло у камина.
– Ужасное происшествие, – произнес он. – Я до сих пор не знаю точно, что произошло, и, если это не слишком сильно расстроит мисс Фрэйн, хотел бы выслушать факты.
Джейсон вкратце изложил их, пока Памела сидела, глядя в огонь и рисуя в своем воображении суматоху, которая наверняка поднялась в поместье при этом известии. Несомненно, леди Таррингтон примчится к Стивену со всех ног, и, хотя Памела знала, что ей не в чем себя упрекнуть, ее вдруг стали одолевать дурные предчувствия. Слишком много всего случилось в это утро, и мысль о встрече с леди Таррингтон не вызывала ничего, кроме страха.
Она едва прислушивалась к тому, о чем говорили Мередит и Хоксуорт, до тех пор, пока ее внимание не привлекли слова Джейсона:
– Боже правый, Оуэн, конечно же меня обвинят! Даже те двое работников, которые почти отказались оставить меня с мальчиком!
Памела вспомнила, как неохотно те подчинились его указанию мчаться за доктором и поднять тревогу. В то время она не поняла значения происходящего, но сейчас все стало слишком очевидно.
– Как они могут быть такими дурнями?! – воскликнула она с гневом и досадой. – Не могут же они считать, что вы, мистер Хоксуорт, стали бы рисковать своей жизнью ради спасения Стивена, если бы стреляли именно вы?
– В объяснение этому они наверняка отыщут какой-то злодейский замысел, – презрительно ответил он. – Вы ведь слышали – тот, что постарше, говорил что-то насчет собаки, которой дали дурную кличку! У меня такая кличка в Таррингтоне последние двадцать пять лет.
– Не вполне незаслуженно в первом случае, – сдержанно прокомментировал Оуэн. – Есть еще поговорка насчет грехов, которые возвращаются к человеку.