— О нет, — ответил он, — мы вполне справимся, мисс Вингейт и я. Потом я спущусь к вам.
Он повернулся к Еве, прослушал сердце и легкие. На лбу у нее выступили крупные капли пота; я вытерла ей лоб.
Доктор Виггинс откинулся в кресле и вздохнул.
— К сожалению, я мало чем могу ей помочь. Мне непонятна ее болезнь. Это, безусловно, какое-то мозговое заболевание, но нам так мало известно о человеческом мозге. Если бы она была из другой семьи, менее состоятельной, я бы давно распорядился, чтобы ее поместили в клинику.
— Доктор, — со страстью сказала я, — вы не сделаете этого. Обещайте мне, что вы никогда не сделаете ничего подобного с Евой.
Он разглядывал меня с любопытством.
— Сколько времени вы ее знаете?
— Несколько часов. Меня пригласили к ней гувернанткой.
— И вы не боитесь оставаться с ней после этого припадка? Знаете, он ведь не первый.
— Нисколько не боюсь, — сказала я с той же страстью, — у меня есть ощущение…
Улыбка его была полна снисхождения и терпимости.
— А, женская интуиция, я полагаю.
— Совсем нет. У меня ощущение, что Ева слышит и воспринимает все, что мы говорим.
— Продолжайте, продолжайте, — сказал доктор, — хотелось бы знать, что вы об этом думаете.
— Болезнь ее не кажется мне неизлечимой. Она уже доказала, что может реагировать на слова. Знаете, когда я только приехала сюда, мистер ван Дорн решил, что я не гожусь для этой работы — недостаточно строга. Тогда Ева без посторонней помощи вошла в его кабинет, подошла ко мне, взяла за руку, как бы давая понять, что просит меня остаться.
— В самом деле?! — лицо доктора Виггинса выразило крайнюю степень изумления.
— Потом было вот что. Еще когда я увидела ее в первый раз в оранжерее, я положила ей на колени пакетик лимонных карамелек. Позже в ее комнате я почувствовала, что от нее пахнет этими карамельками. Пакетик лежал на ее туалетном столике. Значит, она сначала положила пакетик в карман, а потом в своей комнате, когда никто не мог ее видеть, открыла его, достала конфету, а пакетик положила на столик. Вы понимаете, доктор, она проделала все это самостоятельно!
— Невероятно! Я считал ее абсолютно беспомощной. Что-нибудь еще?
— Да, еще одно.
— Что же?
— Я чувствую: Ева хочет, чтобы я осталась.
Он улыбнулся, и улыбка эта была доброй и приятной.
— Знаете, вы меня убедили. К тому же и мне будет легче, если я буду знать, что кто-то постоянно наблюдает за ней.
— Доктор, давно это у нее?
— Немногим более года. Мистер ван Дорн — юрист. Он занимается международным бизнесом и много путешествует. До того как это случилось, Ева была вполне нормальной девушкой, и очень привлекательной, надо сказать.
Я откинула Еве волосы со лба, ласково погладила по голове.
— Она и сейчас привлекательна, доктор. Посмотрите, она просто красива.
— Да, вы правы. Она красива и должна бы наслаждаться жизнью, как все.
— Скажите, вы не знаете, что именно произошло? Что сделало ее такой?
— Не имею ни малейшего представления. Рано утром того дня меня вызвала Сьюзан Кэртис; она специально приехала для этого в город. Сказала, что у Евы началась истерика, и они не могут ее остановить. Я сразу поехал к ней. К тому времени, как я прибыл, она немного успокоилась, вернее, просто выдохлась. Я сделал все, что мог, а это, поверьте, совсем немного. Я просто остался там, наблюдая за ней. Через некоторое время она впала в это состояние — наполовину коматозное, наполовину дремотное, — в котором вы видите ее и сейчас.
— Доктор, — спросила я храбро, — может быть, здесь требуется помощь другого врача, специалиста по психическим заболеваниям?
— Вполне возможно. Я ведь только практикующий врач, моя сфера — общие заболевания. Разумеется, я не все знаю. Боюсь только, что психиатр сразу диагностирует этот случай как безнадежный и потребует поместить ее в клинику. Тогда я уже ничего не смогу с этим поделать. Вот почему я воздержался от приглашения такого специалиста. Я-то считаю, что надежда всегда остается, и не спешу сдаваться.
— Благодарю вас, — сказала я, — я, знаете ли, тоже не привыкла сдаваться. Думаю, что и Ева сейчас чувствует себя лучше: она ведь слышит нас.
Доктор Виггинс поднялся и подошел к кровати.
— Молю Бога, Ева, чтобы ты нас услышала. Хочу, чтобы ты знала: я верю, что мы тебя вылечим. Пока не знаю как, но вылечим. У тебя теперь есть хороший друг — Анджела. С ее помощью ты поправишься быстрее, я уверен. Доброй ночи, дорогая. Постарайся заснуть. Гони все мрачные мысли. Я забираю мисс Вингейт на несколько минут. Мы будем рядом, за дверью, так что тебе нечего бояться.