Внутри царила тьма. Листва, покрывавшая пол, отсырела; обувь увязала в её влаге. Как только глаза Ксены привыкли ко тьме, она различила древние статуи, потрескавшийся алтарь, открытую плиту с кольцом… Её кто-то поднял.
Ксена подошла к плите, наклонилась и всмотрелась в зияющую пустоту… Во дворе стали слышны шаги. Гравий захрустел.
Ксена замерла внезапно, а в следующий миг укрылась за плитой. В серой дыре окна появилась физиономия: мерзкая рожа покойника. Шнобель расплющился по стеклу, когда покойник посмотрел в помещение.
Глазницы неторопливо поднимались, обнажая пустые провалы; череп, покрытый свисающей кожей, повернулся, осматривая чёрные стены. Ксена облегчённо поняла, что осталась незамеченной. Рожа мертвеца отодвинулась от окошка, и Ксена опять услышала, как хрустит гравий под ногами. Спустя пару мгновений воин выбралась из укрытия. Шаги покойника стихли у замка. Во тьме, через шум ливня, стал слышен лязг замка: труп пытался открыть дверь в особняк.
Повозившись со входом в погреб, покойник перешёл к двери кухни, после к чёрному выходу. Ксена ликовала над неудачными попытками трупа.
— Ха, ха. Ну давай, пытайся, мертвец, — пробормотала она и тут вспомнила о главном входе, который остался распахнут.
Пригибаясь, она подбежала к крыльцу, когда дверь тихонько закрывалась за спиной мертвеца из могилы.
≪Боги! Пердикас проскользнул в замок! ≫ — такая мысль жарко кольнула мозг, но раздумывать не было времени.
Чтобы спасти Габриэль, необходимо опередить труп. Ксена взбежала по ступеням и, сильно дёрнув дверь, ринулась на верхний этаж, в брошенную до этого гостиную. По сильному аромату покойника, мокрых следов на полу и комьям грязи ошибиться было нельзя, куда направился ночной посетитель. Влетев в полумрачную гостиную, Ксена остановилась как вкопанная. В середине зала, около стола, стоял труп, держа в руке лишнюю чашку. Свет луны откидывал ужасную тень от его силуэта; комки глины, остатки вещей не скрывали костей, выступающих наружу. По спине Ксены засочился ледяной пот, когда она встретила взгляд проваленных глаз трупа.
Изуродованная тлением рожа безразлично сияла в призрачном свете поднявшейся луны. Ксена заставила себя шагнуть к ужасному мертвецу. Борясь с омерзением, она вытянула руку, но не решилась прикоснуться.
Горло перехватило, рот пылал пламенем, когда она хрипло сказала, обращаясь к трупу:
— Вернись в гроб, Ларлинус!
Ничего в ответ. Ксена напряглась, но не смогла вынудить себя приблизиться. На неё смотрело бледное лицо смерти: без жизни, иссохшаяся, будто невидимый ток, руководивший телом, умер вместе с ним. Насколько долго они так стояли, Ксена не запомнила. Вдруг труп зашатался; качаясь, направился к двери и растворился в черноте коридора. В соседней спальне хлопнула дверь; шторки на окнах заколыхались от ветра.
Вспыхнула молния, прорезав сумрак, освещая зубчатые стены поместья, и вдруг Ксена поняла, что намерен делать покойник.
Окошки башен проходили вровень с крепостной стеной; в прошедшие века воины дворца могли передавать из окон оружие и прочие военные атрибуты.
Взобраться на стену, разбить стекло и залезть в комнату Габриэллы Ларлинус — что может быть легче для трупа, который раньше жил во дворце? Ксена подбежала к открытому окну и выглянула наружу. Непроглядный ливень застилал темноту; внизу, у основания каменной стены, бурлил водяной поток, превратившийся в ручей на дне рва. Один за другим гремел гром и вспыхивали молнии, освещая на миг окрестности блёклым светом. Снова вспыхнула молния и в мёртвом отблеске Ксена распознала чёрный силуэт, крадущийся мимо осыпавшейся стены. Ещё парочка шагов и до окошка комнаты можно дотронуться пальцем… Ксена почувствовала ужас, исходящий от покойника. Пердикас Ларлинус неловко прокрадывался под её окошком. Их разделяла пара футов, когда Ксена решилась. Что заставило её сигануть и схлестнуться с мертвецом? Отвага или любовь?.. Возможно, долг чести воина? Уже никто не узнает это. Внезапная атака застигла Пердикаса врасплох; покойник зашатался, конечность его лишилась опоры, руки царапали каменную стену, ища проём, лишь бы ухватиться. Мокрые камни не оставили надежды: два противника, один живой, а другой мёртвый, полетели вниз, сорвавшись со стены, лишаясь вещей, окропляя кровью и прахом древнегреческие камни. Лишь мрачные огромные башни без эмоций следили за падением, которое оборвалось всплеском и рокочущими волнами разливавшейся реки. Молния засверкала, освещая пустынные стены…
***
На следующее утро субботы один рыбак подплывал на своём судне к устью потейдийской реки.