Я, разумеется, ахнула от удивления, но, если говорить откровенно, его слова в тот момент меня не слишком взволновали. С меня было вполне достаточно, что Джеф был рядом, что я могу каждый день видеть его и говорить с ним.
В последний вечер перед своим отъездом Джеф пригласил меня поужинать в придорожный ресторанчик. Когда-то заведение знавало лучшие времена, но теперь пол выглядел так, будто его не мели неделю, скатерти были покрыты пятнами, а светильниками служили свечи в заляпанных воском бутылках из-под кьянти. Их мерцающий свет не мог скрыть облупившейся штукатурки потолка, обшарпанных стен и рваной обивки на креслах. Но, окажись мы в тот момент в самом роскошном ресторане с хрустальными люстрами, серебряной посудой, вкрадчивой музыкой и вышколенной прислугой, я не смогла бы чувствовать себя счастливее, чем сейчас. Джеф был сама предупредительность — веселый, самоуверенный и очень красивый. Мне казалось, что я способна часами любоваться его мужественным профилем и ни чуточки при этом не устать.
Хмурая толстая официантка с грязными венчиками под ногтями подала захватанное пальцами меню. Джеф выбрал бифштекс и три виски с содовой, я же ограничилась легким салатом и бокалом шерри-бренди.
За ужином Джеф болтал без умолку, много шутил, я же только улыбалась, стараясь вовремя кивнуть головой и где нужно засмеяться. От сознания того, что это наш последний вечер вместе, на душе было тоскливо. Под конец Джеф тоже помрачнел.
— Ты знаешь, я могу не вернуться с фронта, — вдруг проговорил он, глядя в чашку и мешая ложечкой кофе.
— О Джеф, прошу, не говори так! — воскликнула я с испугом. Мысль о том, что он может погибнуть, показалась мне невыносимой. Это было ужаснее, чем если бы он уехал и никогда больше не вернулся.
— Тебе будет меня не хватать? — спросил он, поднимая глаза.
— О да! Очень! — горячо ответила я.
— Я всегда чувствовал, что ты — единственная девушка, которая меня действительно понимает, — произнес он с грустной улыбкой.
Банальные, затертые, ничего не означающие слова! Их слышали тысячи девушек до меня и столько же будут слышать после, но — ах, как забилось от них мое сердце! Не стоит ждать мудрости от двадцатилетней девчонки, по уши влюбленной в молодого красавца летчика.
— Все мои приятели уже подыскали себе невест, — снова заговорил Джеф. — Тому, кто рискует жизнью, необходим кто-нибудь, кто ждет его возвращения, — тогда ему легче переносить опасность. Поверь, верная жена очень много значит для солдата.
Я усердно теребила край скатерти, боясь встретиться с ним взглядом.
— В последнее время я о многом думал, — продолжал Джеф. — Нэнси, мне нужна такая девушка, как ты, — спокойная и надежная, которая не бросится на шею первому встречному, лишь только я выйду за порог.
Тут я наконец решилась поднять глаза и посмотреть на Джефа. Взгляд его темных блестящих зрачков проникал прямо в душу.
— Я говорю серьезно. Ты безропотно сносишь все мои фокусы, слушаешь мою болтовню, смеешься шуткам, даже если они не слишком остроумны. Нэнси, я пришел к выводу, что из тебя выйдет идеальная жена.
— Лестно слышать, — выдавила я.
— Ты пойдешь за меня замуж? — вдруг спросил он.
Я принужденно рассмеялась. Конечно же, это только очередная шутка Джефа — должно быть, он сегодня выпил больше обычного.
— Поверь, я не шучу, — сказал Джеф, будто читал мои мысли. Он взял мою руку, не отрывая от меня пытливого взгляда. — Нэнси, я прошу тебя стать моей женой.
Женой! Я наконец уверилась, что он не шутит. Но услышанное никак не укладывалось в голове. Неужели я стану миссис Вейд? Нет, он определенно меня разыгрывает!
— Ну, так как же? — он легонько сжал мою руку, его взгляд оставался серьезным. — Я жду ответа.
Стать женой Джефа! Никогда больше с ним не разлучаться! Не бояться потерять его, не мучиться в напрасном ожидании писем! Если даже его отправят воевать, он будет часто писать мне — ведь я его жена!
— Разве ты не любишь меня? — В его голосе появились нотки нетерпения.
— О Джеф, я очень тебя люблю! — пылко воскликнула я. — Я согласна!
Ах, до чего же я была наивна! Я даже не спросила, любит ли он меня, я вообще ни о чем его не спрашивала! Меня смущала поспешность Джефа, но я страшилась, что он передумает и заберет свои слова назад. Я старалась убедить себя, что в смутное время обычные церемонии излишни. Какое могут иметь значения условности, говорила я себе, когда Джеф просит моей руки?! Для меня только это последнее и было по-настоящему важным.