Митрополит Пимен пожелал принять меня официальным образом.
Для начала я, через его «богословского референта» А.В. Ведерникова, осведомился, может ли меня принять митрополит Пимен. Мне ответили, что может, но необходимо об этом составить просьбу через Отдел Внешних Церковных сношений Московской Патриархии. После коротких формальностей митрополит Пимен принял меня в присутствии епископа Филарета Дмитровского в Чистом переулке, в три часа дня, в гостиной. Угощал кофеем и печеньем, держал себя с достоинством и даже с некоторой сдержанностью, но скромно и без важничанья. При разговоре присутствовал епископ Филарет, который занимал тогда должность заместителя председателя Иностранного отдела митрополита Никодима. Разговор наш с митрополитом Пименом был довольно обычным, почти «светским», пока я ни спросил его: «У Вас, вероятно, сейчас много работы?» «Да, – ответил митрополит, – до сих пор я жил как на курорте, а сейчас так много дел, о которых я раньше совсем не подозревал».
В эту встречу мне было трудно определить настроение митрополита Пимена, более интересный разговор случился у меня с ним за чаем после литургии в Сокольниках на празднике Иверской иконы Божией Матери. Мы заговорили о римо-католическом священнике американского посольства о. Дайоне. Вместе с другим приезжим американцем он был на литургии в алтаре, не причащался, но ему дали антидор с запивкой теплотой. Именно в связи с этим мы стали говорить за столом о решении Синода от 16 декабря 1969 г. о допущении католиков к Причастию там, где у них нет храмов или священников.
– Не надо было совсем это решение принимать, – заметил митрополит Пимен, – где была необходимость в этом, католиков и так допускали к Причастию. Так и нужно было оставить, а не узаконивать официальным
Синодальным решением, ведь до этого «приказа» все делалось по пастырским соображениям. А теперь происходят неприятности и смущения.
– Каждый толкует по-своему, когда и в каких случаях можно давать католикам Причастие, – ответил я. – Ведь главный недостаток Синодального постановления – его неясность.
Мне было отрадно заметить, что у нас в храме римо-католическому священнику Причастия не дали.
– А как же это возможно! – воскликнул митрополит Пимен. – Его нигде не дают, кроме как в особых случаях, когда католик действительно нигде не может приобщиться.
– Владыко, но позвольте, – возразил я, – как же понимать, когда видные римо-католические деятели, посещавшие Московскую Патриархию, допускались к Причастию, иногда даже по священническому чину, в облачениях?
Говоря это, я имел в виду Причащение ректора Руссикума о. Майе и ректора Григорианского Университета в Риме осенью 1969 г. в Киеве – митрополитом Филаретом и в Туле – епископом Ювеналием. Не говоря уже о Причащении католиков в Риме митрополитом Никодимом, приблизительно в то же время.
– Такие факты мне неизвестны, – возразил митрополит Пимен, – этого не могло быть!
Я не мог, конечно, в присутствии многочисленного общества за столом называть имена, да и не хотел «доносить» на своих собратьев и потому замолчал. Но для меня осталось загадкой, действительно ли не знает митрополит Пимен об этих фактах «интеркоммунио»[4]. А если это так, то он не знает, что происходит в современной Русской Церкви, и от него многое скрывают, или он просто дипломатично «прикрылся» своим неведением, будучи бессильным что-либо сделать? Позиция митрополита Пимена в отношении «интеркоммунио» с римо-католиками была, судя по всему, более твердой и принципиальной, чем у митрополита Никодима, и это произвело на меня впечатление.
Мне несколько раз удалось в этот приезд видеться с митрополитом Никодимом в Отделе, но, слыша мои вопросы о кандидатах, он всякий раз уклонялся от ответа и был крайне сдержан в высказываниях. «Будущее покажет», – говорил он. Но по всему чувствовалось, что он ясно сознает, что Патриархом будет Пимен и что он примирился с этим как с неизбежностью и своей кандидатуры выдвигать не намерен. В этом аспекте зарубежные разговоры о якобы происходящей борьбе между двумя митрополитами за Патриарший престол не соответствовали действительности. Вместе с тем, это не мешало митрополиту Никодиму относиться к митрополиту Пимену довольно критически. Когда я затронул вопрос о способе выбора Патриарха «открытым или закрытым голосованием», митрополит Никодим сказал: «Ничего не известно, эти вопросы должна решать Предсоборная Комиссия. Но председатель ее, митрополит Пимен, до сих пор ни разу не созвал эту Комиссию и вообще проявил неспособность организовать ее работу. Но могу добавить, что митрополит Алексий Таллиннский еще хуже…» (Что скрывалось под последней репликой, я не понял.) Странно, что когда я стал развивать мысль о необходимости тайного голосования при выборе Патриарха, митрополит Никодим как-то замкнулся в себе и, не споря со мною, начал говорить, что тут могут быть разные мнения и что этот вопрос нужно еще обсуждать. У меня создалось впечатление, что он против тайного голосования.
4
Взаимное согласие Церквей на то, чтобы в каждой из них причащались верующие иной конфессии, оставаясь при этом членами своей Церкви. –