Ко столу приблизился человек, выглядевший на два-три года старше Кельсе: «Привет, Шайна».
«Привет, Джерд», — с прохладцей отозвалась Шайна. По причинам, не совсем ясным для нее самой, она с младенчества испытывала неприязнь к Джерду Джемазу. Тот вел себя сдержанно и вежливо, не отличаясь ни уродством, ни красотой — широкоскулый, со впалыми щеками и густой, коротко подстриженной темной шевелюрой над большим покатым лбом. Его костюм — темно-серая рубашка и синие брюки — казался почти подчеркнуто простоватым в Оланже, где каждый стремился перещеголять другого модными нарядными новинками. Шайна внезапно поняла, почему Джемаз производил отталкивающее впечатление. В нем невозможно было заметить ни одной из маленьких причуд, ни одного из мелочных простительных грешков, придававших очарование другим ее знакомым. Будучи не слишком широк в кости и не грузен, Джемаз, судя по тому, как натягивалась его одежда при движении, был достаточно мускулист. «Так же, как одежда, скрывающая доставшееся по наследству атлетическое телосложение, его напускная скромность — маска, скрывающая врожденное высокомерие», — подумала Шайна. Неудивительно, что Джерд Джемаз нравился ее отцу и Кельсе — он превосходил обоих в упорном сопротивлении новшествам, а его мнение, однажды сложившееся, поколебать было труднее, чем скалу под цитаделью предков.
Джемаз присоединился к брату и сестре, воспользовавшись свободным стулом. Чтобы не показаться слишком необщительной, Шайна поинтересовалась: «Как идут дела в Суанисете?»
«Потихоньку».
«В поместьях никогда ничего не происходит», — заметил Кельсе.
Шайна перевела взгляд с одного на другого: «Вы надо мной издеваетесь!»
На лице Джерда Джемаза появился намек на улыбку: «Почему же? У нас если что-то и происходит, то исподволь, украдкой».
«Так что же происходит исподволь и украдкой?»
«Ну, например… Виттоли[5] из Вольных земель тайком пробираются в поместья и поговаривают о коалиции всех ульдр под предводительством Серого Принца — а его цель, как известно, состоит в том, чтобы „сбросить помещиков в море“. В последнее время участились нападения спираний[6] на воздушный транспорт — на прошлой неделе сбили Ариэля Фарлока из Кармиона».
«Нельзя не признать, что в Уайе установилась нездоровая атмосфера, — мрачно кивнул Кельсе. — Все это чувствуют».
«Даже папаша, судя по всему, не в себе — вздумал шутки шутить на старости лет. На него это не похоже. Кстати, что именно его так насмешило — кто-нибудь знает?»
«О чем это вы?» — непонимающе нахмурился Джемаз.
«Отец прислал письмо, — объяснил Кельсе. — Я тебе говорил, он ездил к ветроходам в Пальгу. Похоже на то, что путешествие превзошло все его ожидания». Кельсе вынул письмо и прочел вслух: «Мне пришлось пережить невероятные приключения. Смогу рассказать одну забавную шутку — я затратил десять лет на то, чтобы ее раскопать. Потрясающая по своей нелепости ситуация! Ты будешь смеяться до слез…» Кельсе пропустил пару строк: «Дальше он пишет, что встретит нас в Галигонге: „Не смею появляться в Оланже. Очередное сборище надушенных обезьян у Вальтрины мне просто не под силу. Вся эта болтовня вокруг да около и выше облака ходячего — за ней ничего не стоит, кроме нежелания смотреть правде в лицо и называть вещи своими именами. Сцинтаррийские ханжи, словоблуды, эстеты, очковтиратели, сибариты, сикофанты! Как вспомню, так вздрогну. Не забудь захватить Джорда нам нужно вместе вернуться в усадьбу. Он не хуже тебя оценит масштабы комедии. Передай Шайне, что я буду рад снова увидеть ее дома…“ Ну, и дальше еще несколько слов в том же роде. Он, однако, нигде не упоминает, в чем, собственно, заключается комедия».
«В высшей степени загадочно», — согласился Джерд Джемаз.
«Я тоже не понимаю — что вызвало у отца взрыв веселья? Что он обнаружил на плоскогорье Пальги? Надо полагать, что-то необычное — с чувством юмора у него всегда было туго».
«Что ж, завтра узнаем, — Джемаз поднялся на ноги. — А теперь прошу меня извинить, осталось несколько неотложных дел». Он слегка поклонился Шайне — как ей показалось, достаточно пренебрежительно.
Кельсе спросил: «Ты придешь на вечеринку к Вальтрине?»
Джемаз покачал головой: «На многолюдных приемах я… не в свой тарелке».
«Полно, сделай нам одолжение! — воскликнул Кельсе. — К тому же у тебя, скорее всего, будет редкая возможность полюбоваться на Серого Принца — его пригласили в числе прочих местных знаменитостей».
5
Один из нескольких тысяч ульдр рождается круглоголовым низеньким альбиносом-евнухом; таких уродцев называют «виттолями». К ним относятся со смешанным чувством отвращения, презрения и суеверного ужаса. Виттолям приписывают способность к пустячному чародейству — время от времени они промышляют заклинаниями, заговорами и зельями. Серьезная магия, конечно, остается прерогативой племенных шаманов. Виттолям поручают погребать мертвых, пытать пленников и выполнять различные поручения в качестве посланников, свободно пересекающих границы племенных земель. Их не трогают по всему Алуану, потому что никакой уважающий себя воин-ульдра не снизойдет до того, чтобы убить виттоля (или не осмелится допустить подобную бестактность).
6
Спиранья: примитивный одноместный летательный аппарат — в сущности, не более чем крыло с закрепленным на нем огнестрельным орудием. Используется ульдрами благородных каст при нападениях на вражеские племена и поединках между собой.