Весь медперсонал больницы бросился спасать санитарку. На нее насела толстая лохматая баба. Она вцепилась в волосы худенькой Любани и ревела осипшей глоткой:
— А я говорю, это ты плюнула на мою подушку! Вчера кто мне в тапку насрал? Опять ты, сука проклятая! — Крутила женщину в руках как игрушку.
— Да что же это такое? — бросился Петухов на больную, завернул руку за спину, свалил на пол, связал бабу накрепко. Та визжала на всю больницу. И никто не увидел, когда Валька успела укусить Петухова за руку. Тот сначала не почувствовал. Но вскоре боль дала знать о себе. Рука опухла, покраснела. Пришлось всерьез лечиться. А и Любе досталось. Сколько волос вырвала больная! Не подоспей свои, задушила б насмерть. Померещилось бабе, что подушка заплевана, тапки изгажены, вот и оторвалась на мнимой виновнице. Придя в себя, не поверила, что отмочила.
— Вот так и мучаемся мы здесь. Затворницами живем. Всегда в слезах. С добра ли сюда попали? Да конечно, нет! Хоть та же Валька, ну пусть у нее мозгов сроду не водилось, зачем же тогда замуж взял, а потом столько лет дубасил бабу почем зря? И все по башке! Да так, что она котлом гудела. Шишки и синяки не сходили с нее. Было, сунется в таз с холодной водой, чтоб боль унять, обвяжется полотенцем и ходит так до вечера — чучело, огородное пугало, не баба. Морда распухшая, глаза навыкате, уши на плечах, случалось, глянет на себя в зеркало, испугается до обмороков. А ведь не пила, не курила, не таскалась.
— За что же муж бил? — не поверил Петухов Ксении.
— Потому как разлюбил, если вообще любил. Он и женился на Вальке по совету матери. У девки хорошее приданое имелось. Когда все загреб, баба ненужной стала. Начал от нее избавляться. Постепенно делал круглой дурой. И поверила она, опостылела жизнь. Зато мужик уже с другой схлестнулся. В Валькиной квартире с ней путается. Своей у него нету. А в той, где с матерью жил, остались младшие — брат и сестра. Их не выкинешь. Так-то вот и Валя узнала про соперницу, но уже здесь. Если б раньше догадалась, вышвырнула б мужика за дверь пинком. Ан он ее опередил. Довел до дури и сдал сюда. Мол, отдохни, подлечись, я тебя скоро заберу, она и поверила. Вот и отдыхает нынче, как лобковая вошь. Сюда только попади! Вырваться не всем доводится.
— Теперь она знает о сопернице?
— Конечно! Мужик вместе с ней приезжает навещать Валентину. Во где бесстыжие глаза! Эта потаскуха появляется тут и Валькиных вещах! Да ладно б там цепочки и колье — шубу, сапоги носит, даже Валькину шапку, сумочку забрала голодранка! Это ж надо!
Иван посмотрел записи в журналах. Все верно подметили больные. Едва Валентина идет на улучшение, приезжает муж с любовницей навестить больную. У той снова приступы начинаются. Вот так раза три подряд навестят, женщина месяца на дна снова из колеи выбита: Конечно, с каждым разом Валентина становилась агрессивнее. Не сразу с кулаками кидалась на первого попавшегося. Уже в психушке такое началось. Сюда попала с глюками и непроходящей головной болью. Но кулаки в ход не пускала. Это началось, когда увидела соперницу и поняла, кто она. Валентина просила мужа взять ее домой из больницы. Уверяла, что вылечилась, говорила, что соскучилась по своему дому. Тот обещал поговорить с врачами, но не спешил. И вот однажды Валентина вместе с другими больными вышла на прогулку и, воспользовавшись отсутствием второй санитарки, ушла из дурдома.
Баба бежала домой, постоянно оглядываясь. Знала, ее скоро хватятся и обязательно пойдут искать. Не только работники больницы, а и милиция подключится. Ее постараются быстрее вернуть в дурдом. Но до того она должна успеть сделать свое. И баба спешила.
Она прекрасно знала город, каждую улочку и тропинку, отменно ориентировалась ночью, в кромешной тьме. Валентина позвонила в двери своей квартиры в сумерках. Ей открыл муж. Его еще не успели предупредить о побеге женщины. Тот, увидев Вальку, стал на пути, не захотел пустить в квартиру, вздумал ударить по голове, как раньше. Но это сходило с рук тогда. Тут баба долбанула его головой в грудь и поддела коленом в пах. Мужик отлетел к вешалке и затих на полу, скорчившись. Валентина закрыла двери, положила ключи в карман халата и пошла в комнату. Там пусто, никого. И тут услышала из спальни ее голос:
— Ну что ты так долго, котик мой?
Валька рванула в спальню, обезумев.
Соперница сидела в постели совсем голая. Перед ней на столике стояла чашка кофе, лежала плитка шоколада.
— Кайфуешь, блядища?! — рванулась к ней Валентина и прихватила соперницу за горло. Та пыталась отбиться, вырваться из жестких рук, но не тут-то было. Она сдавила ненавистное горло так, что в нем все заклокотало, задергалось. Глаза потаскушки, казалось, выскочат из орбит. Последняя секунда… Валька ликовала, что довела свое дело до конца. Но… Жуткая боль в голове свалила на пол, разжала пальцы…