В истоках нашего атомного века таковых беспечных островитян насчитывалось под роскошными пальмами штук пятьсот. В первой пятилетке следующей эпохи, века кварков, ООН планирует кормить миллион особей Пхай-Маммуш, преданных Идолу атолла. Гуманисты завалили несчастных, по их мнению, безработных лежалой американской тушенкой, вопия о высокой детской смертности верующих, те и расплодились сами собой. Теперь головная боль экспертов ООН — проблема скорого расселения аборигенов в Париже и Лондоне. На Таймыр или Колыму те в упор не соглашаются, ссылаясь на табу Идола. Но и крещенных в христианских купелях заметно прибыло. Одна неприятность — качество верующих!
В узких кругах патеров и отшельников завелись шаткие пересуды, не для печати и при снятых облачениях:
— Да, формально верующих больше и больше. Обслужим! Но преступно меньше и меньше вкладчиков лепты, дароносцев. Не идет в Храм их трудовая копейка, как полагалось от Матфея и Петра. А что улей без меда? Пустое дупло! Штат служек сокращать приходится по собственному желанию. И не скупость обуяла грешников-толстосумов. Животный страх! Тайна исповеди рухнула в тартарары. Из-за сыскной кибернетики Органов, не на ночь сказано будет. Ведь у нас в сутанах, в рясах ли жучки агентами подклеены. Ми-кро-ско-пи-чес-кие. Жуть! Радиоволна с покаянием сквозит с жучка куда надо, ну и… Вот и сболтни патеру чего лишнего для неба. Позабыли клиенты дорогу в Храм, шарахаются от исповеди-покаяния! Таково положение риз.
…Вот, вкратце, причины, почему святая паперть начала прогорать, задымилась. Не один и не другой прихожанин погорел таким путем на электростуле. А ведь исповедь от века слыла признаком хорошего тона. Наше православное ЦСУ пока открещивается в вопросе баланса количества и качества подследственных верующих. «Хаос неразберихи». — говорят. Однако все наши сотрудники крепко веруют в вызубренный закон диалектического переползания количества в превосходное качество. А сколь там подсудных среди святых — их личный аминь! Да что уж лепетать самим о себе, когда даже всезнайкам ихнего ЦРУ и Рэнд Корпорейшен темнится это наше отечественное белое пятно. Махнули рукой:
— Со своими-то рясами да жучками забот полон рот!
— Есть такое мнение, — не согласуясь с авторитетами из ЦРУ и Госдепа, декларировал однажды один пресвитер среди своих. — Мнение такое, что компетентные органы никак не откажутся от смакования откровений населения устаревшими жучками. Плевать им, что тайна недоносительства, прости, Боже, порушена. Но! Девственницы и джентльмены, мы поставим эту бесовскую электронику на свое же вооружение. Поставим ее на попа. Чтобы наш католицизм, протестантизм и пуританизм не сыграли в черный ящик. И сотворим действо электронной исповеди предельно секретным, бесстрашным для самых отпетых негодяев аж.
— Так ставишь вопрос, отче? — утвердительно спросил другой божий сановник, потупя взор.
— Только так! Мы воздвигнем Киберию. Много Киберий, Исповедальни на суперэлектронных уровнях. Навстречу пожеланиям верующих. С абсолютной чисткой совести и души. С мгновенной аннигиляцией записей покаяний. Стерильной! И никакой утечки в никакие Органы.
— Неужели? Как это?! — присутствующие иезуиты, францисканцы и отшельники оторопели.
— А так! Научный проект разработал наш вкладчик, нобелевский лауреат, молитвами нашими. А сволочным сексотам шиш выйдет. На их допотопные жучки будем фиктивные покаяния гнать. Дезуху. Аминь!
Закатный вечер наливался ласковой синевой, покоем, звал к размышлению, а веруешь — то и к молитве. Прибой вечернего оживления несет толпы в пространства ресторанов, роскошных и подемократичней, удалых кабаре, необъятных ангаров кончерто, валит публику к подмосткам фабрик бизнеса шоу-ноги и закоулки притонов казино с рулеткой.
Волны сумеречного оживления омывают также стертые, но спрыснутые освященной росой ступени паперти храма «Святой Грех». Построенный в стиле «Вскрик», храм популярен в округе своей персональной Киберией: патентованное отпущение грехов, сколь угодно громоздких. Прослушав проповедь с кафедры, утонувши в накатах октав стозевого органа, каждый из нас, делая весьма интеллигентное выражение лица, а глядишь, и морды лица, каждый направляется в холл ожидания, напрягшись к пыточной чистке души от скверны бытия за период с предыдущей чистки. А затем — страшновато, конечно! — замыкается в Камере электронного самоочищения. Хочешь быть красивым, надо помучиться. Ни один шаман или экстрасенс не выметет душу поганой метлой так, как Исповедальня Киберии. При абсолютной неразгласке!