Выбрать главу

Обхватив обеими руками голову, Нанди закачалась из стороны в сторону.

— Ох-ох-оо! Ох-ох-о-о! —рыдала она так, словно клокотавший в ней жар наконец-то вырвался наружу.

Дхарам Сингх всполошился — что это творится со старухой? Сидит посреди дороги и поносит его. Это неприятно. Это порочит его честь, которую он пронес незапятнанной через всю жизнь. В проулке возле своих домов торчат люди, они уже начали подозрительно коситься на соседа и его гостью. Подстегиваемый их колючими взглядами, Дхарам Сингх подошел к Нанди и протянул ей руку, помогая подняться.

— Полно, тетушка, войдем в дом. Там ты все мне и скажешь...

Нанди встала и поплелась рядом с Дхарамом Сингхом, не переставая осыпать его упреками.

В доме Дхарам Сингх усадил старуху на стоявшую у входа кровать, а сам уселся перед ней на полу и, по-прежнему посмеиваясь, сказал:

— Теперь, матушка, можешь бранить меня сколько душе угодно. Но сначала объясни толком, за что гневаешься.

Хотя Дхарам Сингх произнес эти слова самым обычным тоном, он был очень обеспокоен. Никогда еще Нанди не говорила с ним так. Видно, случилось что-то неладное.

То, что Дхарам Сингх так уважительно обошелся с Нанди — поднял ее, ввел в дом и усадил на кровать, — немного смирило гнев старухи, но до спокойствия ей было еще далеко.

— Это ты у меня спрашиваешь? Гляди каким умником стал! Спроси у своей совести, пусть она ответит, можно ли делать такие дела!

— Клянусь коровой, тетушка, я не знаю, о чем ты говоришь, — смиренно ответил Дхарам Сингх. Он положил руку на раму кровати. — И еще я клянусь своим смертным ложем, что никогда не злоумышлял против тебя. Поэтому и прошу — объясни, в чем дело. Но ты словно не...

— Не... Не... — перебила его Нанди. — Когда я об этом услыхала, ушам своим не поверила! Чтобы брат Дхарма так меня обидел! Экое беззаконие... Своеволие...

Дхарам Сингх молчал. Ему показалось, что Нанди просто мелет чушь.

На шум явилась Дханно, жена Дхарама Сингха, увидала сидевшую на кровати старуху, а перед ней на полу — хозяина дома. Лицо женщины, лоснившееся, будто горшок из-под масла, вспыхнуло.

— Подумать только! Эта низкорожденная ведьма расселась на кровати, а мы — на земле! — с возмущением пробормотала Дханно. Подбоченясь и ехидно усмехаясь, она громко спросила: — Что это нынче со старушкой? Может, в нее бес вселился? Чего ради она крик подняла?

Нанди не обратила внимания ни на приход Дханно, ни на ее слева. Не то было с Дхарамом Сингхом. Язвительная насмешка Дханно покоробила его. Всю жизнь он страдал от злобных, больно ранящих выходок жены, всю жизнь старался сохранить в доме лад и мир. Он привык пропускать мимо ушей все, что говорила Дханно, однако отношение жены к Нанди, которую он чтил как мать, его задело.

— Эх, Дхарам Сиан! Покойников предавать не годится! — бормотала между тем Нанди. — Своими руками посадил он это тахли, выхаживал его, будто родное дитя... Перед смертью он так и сказал мне: «На моем мархи хочешь — возожги светильник, хочешь — нет, об одном только прошу тебя: заботься о тахли!» С этими словами и отошел...

Дхарам Сингх больше не вслушивался в слова старухи: из ее беспорядочной речи он уже понял, что произошло, и ему почудилось, что земля пошатнулась. Он знать не знал, когда упало тахли! Но кто в этом был повинен, он уразумел сразу и так разъярился, что случись в этот момент Бханта поблизости, один бог знает, чем бы все кончилось.

— Тахли принадлежит тем, на чьей земле растет, — все тем же язвительно-спокойным тоном сказала Дханно. — Зря ты себя тревожила, старуха! — И тихонько добавила: —Тоже, явилась! Оказала великую честь! Подумаешь, и в самом деле землевладелица.

Нанди и на этот раз не слыхала слов Дханно, однако до Дхарама Сингха дошло даже то, что та пробурчала себе под нос. Он совсем было вышел из себя, но тут же подумал, что необходимо как-нибудь поразумнее затушить эту свару.

— И кому это взбрело в голову выдумать такую глупость, тетушка? — сказал он. — Никто твоего тахли не продавал, никто не рубил. Успокойся и ступай домой.

Едва только Нанди, до тех пор будто разбитая параличом, услыхала слова Дхарама Сингха, как она и в самом деле вдруг успокоилась. Гнев ее растаял, и она сказала уже совсем другим, почти спокойным тоном:

— Мне это Джагсир сказал, сынок. Он, верно, что напутал, а я-то, я — чуть не померла! Вот, думаю, какую несправедливость учинил братец Дхарам Сиан...

В душе Нанди, правда, еще жило какое-то сомнение, но страстная вера в то, что слово Дхарама Сингха крепче золота, возобладала над яростью и безнадежностью, и она робко добавила:

— Если все так, как ты говоришь, ты уж прости мне, старой, злое слово: с тех пор как его не стало, я ведь и разум потеряла...