Окна холла были обращены на склон холма. Сначала ничего было не видно. Но вдруг появился прожекторный луч, и Даша взвизгнула: вместо квадратного углубления под окнами лежала рыхлая земля. До поверхности её, казалось, можно было из окна дотянуться.
Вполголоса переговариваясь, они перенесли вещи и малыша. Сначала он плакал на руках у плачущей матери, но потом на руках у учительницы затих. Когда все собрались в квартире, она попросила:
– Вань, надо позвонить, возьми мальца.
– Давайте я возьму, Людмила Павловна, – вызвался Слава. – Я умею, у меня сестра, ей два года.
Позвонить она не успела, пришлось отвечать на звонок с неизвестного номера. В общем молчании разговор был слышен всем. А потом она включила громкую связь. Звонящий представился спасателем, сказал, что лейтенант Семёнов рекомендовал её как самого разумного жителя этого дома.
– Ну, учитывая контингент первого этажа, это даже не комплимент, – ответила она. В комнате послышались смешки. – Я так понимаю, вам нужно узнать об обстановке в доме и сколько человек здесь находится? Мы пересчитаем, но вы уж постарайтесь электричество восстановить. В привычных условиях людям легче сохранить спокойствие. Ещё не все знают о масштабах бедствия. К счастью, некоторые жильцы успели выехать на отдых. Вам как, пофамильно? Даш, там старуха неизвестная, пожалуйста, сходи, опроси.
Они с Дашей перечислили жильцов пофамильно и поквартирно, отсутствующих – с возрастом и местом работы. Когда дошли до её квартиры, собеседник решил, видно, приколоться:
– Так вы молодая и не замужем? И я в разводе. Может, обратите на меня внимание?
– Очень удачное и своевременное предложение, Николай Николаевич. У меня смолоду три заветные мечты: разбогатеть, похудеть и выйти замуж. Если вы богатый и скупой, то я согласна!
– Господи, скупой-то почему?
– А как ещё похудеть в богатом доме?
– Люсь, хочу этого красивого дяденьку! Если он не скупой и толстушек не любит, я его беру, – сказала Даша.
– У нас тут невест – как собак нерезаных, – кивнула ей Люся. – Разного окраса и размера. В чужие руки не отдадим, будьте уверены.
– Уже боюсь.
– Слово не воробей. Когда вы распахнёте дверь нашего узилища, вас встретит объятиями хоровод дев младых… и не очень. Мы настоящие русские женщины, которые в состоянии остановить целый табун лошадей прямо на проспекте Жукова и войти в нашу горящую общагу, чтобы вынести из огня новые ненадёванные колготки.
– Вот же я влип! Может, оставить всё как есть? Пусть принцессы у Кощея Бессмертного остаются, а Иван Царевич мимо едет лесом?
– Люсь, с кем это ты кокетничаешь? – заглянул в дверь симпатичный молодой парень.
– Да тут один офицер согласился на мне жениться, а теперь назад отыгрывает.
– Офицер? На дуэль его вызвать – не вариант, он стреляет лучше. Останется твоя девичья честь неотмщённой.
– Эх, где вы, рыцари, – вздохнула театрально Люся. – Вокруг только артисты, альфонсы и представители силовых структур. Давайте вернёмся к нашим баранам. Агафоновы где?
– Не открывают, – ответила Даша.
Николай Николаевич сообщил, что Агафоновы буквально пять минут назад подошли с ёлочкой в руках, и их сейчас на служебной машине отправят к родственникам.
– Ну, тогда перечисляю театральных…
– Люсь, что за лажа со светом и дверью? – спросил раздражённый мужской голос из коридора.
– Дверь заклинило, свет обещали минут через пятнадцать. Как включат, собираемся в холле. Будет объявление. А пока посиди в Рениной квартире, не создавай толпу.
– Это, между прочим, и моя квартира.
– Да ну, – фыркнула Даша. – Тогда приготовь соответствующие документы: штамп о прописке, справку о приватизации. Иди-иди, а как придёшь, выгляни в окошко. Там тебя поджидают те, кто будет эти документы проверять.
– Что это тётя Зоя не всполошилась? Всё ли у неё в порядке? – спросила Люся.
– Наши старички в кинга засели резаться, – ответила Даша.