– Это трудно различить, ты не хуже меня знаешь, – вздохнула Люся. – Всякая болезнь, что выливается на окружающих… ну, там ругань, пьянка, игры всякие… сначала думаешь, что болеет, потом решаешь, что сволочь, потом опять жалко становится. Надо разбираться в самом начале. А то живёшь с этим, живёшь – и вдруг оказывается, что и не жила, а жизнь уже кончается!
– Это точно, – с горечью согласилась Майя.
– Я без намёков, Май, – испугалась Люся. – Я только считаю, что Шуре надо завязывать с грудным вскармливанием и начинать лечиться.
Она вскочила и унеслась, окликая кого-то.
Продолжая чистить картошку, они заговорили о самом больном на сегодняшний час, об автомобилях. Даша сказала, что склоки среди жильцов по поводу стоянки начались чуть меньше двух лет назад, когда в квартиру, закреплённую за УВД, въехал чиновник из налоговой. Тётя Зоя с присущей ей дотошностью выяснила, что он здесь пережидает длинную процедуру развода и раздела имущества, что имеет чин секретаря государственной гражданской службы и прочих жителей общаги в упор не видит и видеть не собирается. Чин его тут же был забыт, и за новым жильцом закрепилась кличка Генеральный секретарь. До него здесь была у Миши четвёрка, которая больше чинилась, чем ездила. Миша уже год, как получил квартиру и съехал, а машина по-прежнему здесь на приколе. Ещё у Антона крутое авто, он почти одновременно с Генеральным въехал. У Володи, у психиатра, машина. И всё. На стоянке места были, зам главврача пансионата у них автомобиль свой ставила, и никто не возражал. А этот Генеральный заводил склоки на пустом месте. Кто не на своё место поставил (а где оно, своё?), кто на пять сантиметров не доехал и так далее. А если к кому гости на колёсах приехали – вообще труба! Врачиха плюнула и перестала заезжать. А с лета прибавились ещё две машины – Реня купила и Майя-автовладелица въехала в общагу. Вчера Дима поставил свою – Генеральный орал. Сегодня незаконный наследник приехал – он уже чуть не подрался! Понятно стало к вечеру, почему такая истерика. К нему заехали две крутые тачки двух каких-то перцев, которые вместе с ним гаражи на холме строили. Сами они пошли не то за выпивкой, не то по делам. А свою машину неприятный сосед поставил уже на склоне, причём чуть ли не поперёк проезда. В результате приехавшие позже Антон, а потом Майя, просто приткнули свой транспорт к тротуару. Их нежелание конфликтовать спасло их имущество. Повезло и Диме, чью машину они с Васей отогнали в ремонт.
– А что за незаконный наследник?
– Сегодня с утра появился. Утверждал, что наследник тёти Тани. Руслан (это полицейский из второй квартиры) проверил его документы, а тётя Зоя связалась с Викой, которая наследница. Та подтвердила, что прислала его посмотреть на квартиру, и больше ничего. Договорились, что пломбу с квартиры срывать не будем, пусть посмотрит соседнюю квартиру, они все одинаковые. Он ныл, что хотел здесь переночевать, и тётя Зоя дала ему ключ от холодной. Холодная? Это во времена санатория в середине здания лестница была. Её перегородили, а нашему этажу досталась верхняя лестничная площадка. Там старая мебель, раньше курильщики собирались. Сейчас среди соседей курильщиков нет, поэтому её используют просто как холодную комнату: картошку из деревни хранят, банки пустые и всё такое. Вот там он на диване и заночует.
Владимир Сергеевич сроду в общежитии не жил, правда, в казарме два года провёл. В студенческое общежитие только в гости заходил, потому что закончил местный Политех и жил дома. Ему было всё интересно: и почему у артистов общага, а у других квартиры, и почему так мало приватизированных, и почему по всякой мелочи все обращаются к Люсе, как будто она не такая же жиличка, как все прочие, а комендант.
– Люсенька у нас типичная училка, – вздохнула Майя. – Вот, вроде, она из самых маленьких, моложе только Семёновы и Антон, а ответственная как старушка. Мы с Дашкой, старые мудрые черепахи, рядом с ней чувствуем себя школьницами.
Застолье началось с прочувствованных слов тёти Зои и прочих старичков о покойной. Дима покаялся, что долго собирался на встречу с подругой матери и в результате опоздал. Рассказал о том, как в его детстве топили они печку в её старом деревянном доме. Как читали книжки и играли в города. Потом стали вспоминать, кто сколько времени в этом общежитии живёт, и оказалось, что кроме тёти Зои, которая заселилась сюда сразу после открытия, долгожительницей бы считалась Даша, которая как пятнадцать лет назад по окончании театрального училища приехала в местный ТЮЗ, так и въехала в эту общагу. Но трижды выходила замуж, выписывалась из неё, а после развода дожидалась, когда кто-то из коллег освободит комнату, и вновь заселялась. Последний раз директор ей сказал: «Даша, уймись ты наконец, ну, не умеешь ты замуж выходить! Не выписывайся, поживи пробным браком». Даша скорчила рожицу: «Как знал, подлец, ведь разбежались мы с Колькой!» А следом за Дашей старожилом идёт Люся…