– То есть по вине этого покойника вы понесли материальные потери?
– Это первое время мне так казалось. А потом оказалось, что всё к лучшему. Я училась в здешнем универе, только на четвёртый курс перешла. Что бы я делала с утятинской квартирой? Коммуналка дорогая, жильцов держать – как бы это боком не вышло. А после обмена я жила в собственной квартире, а не в студенческой общаге, ещё и подработку тут же в здании получила. И легко после диплома устроилась на работу. А в Утятине, где всего две школы, вряд ли бы мне часы нашлись. Нет, о квартире я не жалею. Извините, там у меня ребёнок с больной матерью, пойду проведаю.
– Только недолго, – не отрываясь от бумаг, сказал Воеводин. Потом поднял глаза на русобородого. – Так, вы?
– Землянский Дмитрий Михайлович. Вот паспорт. Приехал двадцать девятого с сестрой, которая раньше в здешнем театре играла, и сыном. Поселился здесь, потому что в гостинице отопление отключили. Сегодня должен был с утра уехать, но застучал мотор. Вызвали мастеров, они отбуксировали машину на ремонт. Вечером Семёнов у них её забрал…
– Василий, что ли? – уточнил Воеводин.
– Ну да, это его ребята знакомые. В общем, на этот раз мне повезло. Вася подъехал, но на стоянку встать на успел.
– Главное, Васе повезло, – сказала уходя вниз по лестнице Марина Петровна. – А то пришлось бы мне после праздников осматривать то, что от него осталось.
– Ох, да, – кивнул Землянский. – А вы уверены, что никого под оползнем нет?
– Свои все посчитаны, – сказал спасатель. – Только если вдруг кто-то вернулся внезапно из поездки. Но обзванивать ночью не стали. Завтра всё будет известно.
– Наташа! Спускайся! – разнеслось по лестнице.
Наташа побежала вниз. Марина Петровна сидела над телом на ступеньке. Она задрала голову и сказала ей:
– Ты будешь смеяться, но это пока не мой клиент.
– Живой что ли?
– Вот удивительно. Череп проломлен, но он пока жив. Что делать будем?
– Ну, это не нам решать. Слава богу, тут спасатель, – бегом по лестнице к спасателю. – Николай Николаевич, он жив. Что делать будем?
Спасатель забубнил в телефон что-то о крановщике-виртуозе. Потом спросил Люсю:
– Как же вы не увидели, что он жив?
– Я… я же не подходила! Я только тётю Зою позвала, она медсестра. Потом фотографию для вас сделала.
– Что-то даже не верится, – удивился Воеводин. – Как правило, увидев близкого человека, женщина бросается его тормошить, оживлять, спасать. Всякие глупости делают, типа нож из раны вырвать, к груди прижать.
– Так то близкого…
– Вы с ним семью собирались создать, детей растить. Куда уж ближе?
– Ну, вы романтик однако! Прижимать к груди мошенника, который пытался вас облапошить!
– Значит, недобрые чувства вы всё-таки к нему питали? Не простили?
– Я уже вам говорила. Я на данный момент довольна тем, что имею. Но благодарна я судьбе и добрым людям, которые мне помогали, а не тем, кто, к счастью, не смог меня обокрасть. Не думайте, что он один такой. Мордой об стол меня прикладывали неоднократно, избавляя от иллюзий. Я утирала кровавые сопли и жила дальше. Нет, не простила, не забыла. Отстранилась. Простить – значит вникнуть в обстоятельства обидчика, решить, что он не мог поступить иначе и всё сделал правильно.
– Людмила Павловна, сейчас кран подаст сюда носилки, – перебил их препирательства спасатель. – Давайте подготовим окно для приёма.
– Я так понимаю, опять через квартиру Семёновых?
– У них ведь крайнее окно? Тогда да. А что вас смущает?
– Проходной двор из квартиры, где грудной младенец? А вас не смущает?
Он снова приник к телефону:
– Можно второе…
– Это их же кухня. Нет, давайте в первое, в комнате легче развернуться. Антоша, пойдём, поможешь…
Они сдвинули мебель, освободив проход к окну и открыли обе створки. Стрела крана стала медленно поворачиваться, подымая горизонтально закреплённые носилки, на которых картинно стоял, держась за тросы, врач в форме «Скорой помощи».
– Вот выпендрёжник, – сказала Даша, отступая в холл.
Мужчины поймали носилки и втянули их в окно. Врач легко спрыгнул и вышел из комнаты в коридор. Антон и Бурмин отцепили носилки и понесли их вслед за ним. Когда они оказались в коридоре, то увидели, что он, вместо того, чтобы бежать к пострадавшему, стянул повязку с глаза Даши и оттягивал её нижнее веко.