Отец был для Саши настоящим другом. Они катались на лыжах в ближнем лесу, ездили за грибами, играли в одни и те же игры, любили одни и те же фильмы, читали одни и те же книги... Внешне Саша была похожа на мать, а вот руки - с крупными кистями и длинными пальцами - руки были отцовскими. Как и характер.
Выйдя замуж и перебравшись в новый дом, Саша невольно сравнивала отца с мужем - не в пользу последнего. Муж оказался незаботливым. Таким же, как она сама. М Потому они и сошлись, наверное - родственные души.
Легко сошлись и , прожив вместе четыре года, так же легко расстались. Саша любила мужа (и он её - любил!) и не винила ни в чём. И себя виноватой не считала. Это Натэлла Нугзаровна постаралась, мать Гиоргоса.
- Зачем тебе бесплодная жена? - втолковывала она сыну. - В семье должны быль дети, у тебя должен быть сын - продолжатель рода. А у вас уже три года никого. Сколько можно ждать? Найдём тебе другую...
- Но я люблю её, мама! - возражал Гиоргос. Впрочем, возражал он недолго. Потом - слушал мать молча, не споря, но и не соглашаясь с ней. Потом сдался...
Развод оформили быстро: у Натэллы был знакомый юрист, или адвокат... У них вся Москва была «знакомой». А Саша была чужой. Нет, не жаловала её мужнина родня, игнорируя успехи и смакуя промахи в их с Гиоргосом семейной жизни. Сашин муж всегда прислушивался к словам родни, не говоря уже о родителях: их слово было последним...И упорно «не замечал» их неприязни к Саше. И не собирался её защищать. От кого? От родни? Да как же он может - пойти против своих?
Поняв это, Саша без сожаления рассталась с мужем. Делить им было нечего: детей не было, за что её кляла и бесчестила мужнина родня. Господи, ну почему, почему ей так не везёт! Врачи не считали её бесплодной, с этим у Саши было всё в порядке. Но вот с Гиоргосом - детей не не было.
Саша так и не вышла замуж, а «для себя» рожать не хотела. Ну, не хотела - и всё тут! Она ничего больше - не хотела. Все её бросили - и родня, и муж, и отец. И маму бросили. Кому они нужны? Если бы папа был сейчас с ними, всё было бы по-другому, всё было бы иначе...
Саша вытерла слёзы и отставила рюмку. На четвертом курсе им читали курс психологии. То, что происходило сейчас с Сашей, называлось «атрибуция». - «Гениальная ошибка природы - вот что такое атрибуция» - говорил преподаватель. - Это нормативная особенность поведения человека. Чем сложнее, страшнее случившееся - тем больше мы виним себя. Это неправильно, ведь мы не виноваты в том на что не можем повлиять». А разве она, Саша, не могла - повлиять? Конечно, могла! Только вот беда - «влиять» надо было раньше...
- Не мучайся так, ты ни в чём не виновата. Это из-за них он век свой не прожил, маялся всю жизнь по родным и знал: не нужен он ни родне, ни матери с отцом. Это они его сгубили... - зло сказала Гликерия Анастасовна.
Саша не согласна была с матерью. Ну, не любила папу родня, ну и что? У него была своя семья, где его любили. Любили - а уберечь не смогли!
================================ О пользе вязания============
В тот вечер отец пришел с работы хмурый, явно чем-то расстроенный. На Сашины расспросы не отвечал, отмалчивался, и она обиделась: разговаривать не хочет. Ушла к себе и не выходила из комнаты до семи, до прихода матери. Гликерия всегда приходила в семь - дежурила на телефоне в районной поликлинике. Не могла без работы.
За ужином обычно разговорчивый отец помалкивал, зато Саша тарахтела за двоих - ей хотелось его расшевелить: авось отойдёт, разговорится... Но отец упрямо молчал. Потом так же молча сел у телевизора. Потом лёг, сославшись на головную боль.
Саша сделала ему холодный компресс, но компресс не помог, голова болела всё сильнее, отец даже постанывал иногда, но телевизор не выключал: шёл его любимый фильм с Микеле Плачидо. Смеряв мужу давление, встревоженная Гликерия хотела было вызвать скорую, но отец досадливо махнул рукой: «Ты мне таблетку лучше дай, от давления и от головы. Обойдёмся без скорой, сейчас приедут, кино не дадут посмотреть».
Сашин отец, как мальчишка, всю жизнь панически боялся врачей, а особенно уколов. А скорая непременно сделает ему укол! И им бы с мамой - не слушать его, набрать «ноль-три» и вызвать врача. А они - согласились, послушались.
В одиннадцать вечера отец стал терять сознание, и скорую всё-таки вызывали. Прошел час, потом ещё полчаса... А её всё не было. Отцу на глазах становилось хуже, и Саша снова набрала «ноль-три».
- Свободных машин на линии нет, ваш вызов принят, ждите, машина будет, - меланхолично ответила женщина на том конце провода.