- А когда она будет? - в отчаянии спрашивала Саша и слышала в ответ: «Свободных машин нет, ждите».
Скорая приехала через три часа, уже ночью. Отца несли на носилках - идти он не мог. С ним поехала мама, Саше велено было не сходить с ума и ложиться спать, но спать она не могла. Сидя на постели в ночной сорочке и не чувствуя сквозящего из форточки холода, Саша довязывала гетры, которые хотела подарить отцу. Гетры получались красивые, с затейливым узором из снежинок: они предназначались для лыжных прогулок, чтобы снег не забивался в ботинки. Очень нужная вещь. Особенно если учесть, что отец уже года два не катался на лыжах...
Но они собирались пойти - вдвоём, как раньше... Вот свяжет Саша гетры, и они поедут. Вдвоём. Непременно.
За окнами уже светлело, а Саша всё вязала, механически перебирая спицы и поглядывая на схему узора. Она довяжет гетры и отвезёт папе в больницу. Вот он обрадуется! И скажет: «Выпишусь завтра к чертям и поедем, пока снег не растаял...»
Поминки. Часть 5-я. "Выпишусь завтра к чертям..."
В одиннадцать вечера отец стал терять сознание, и скорую всё-таки вызывали. Прошел час, потом ещё полчаса... А её всё не было. Отцу на глазах становилось хуже, и Саша снова набрала «ноль-три».
- Свободных машин на линии нет, ваш вызов принят, ждите, машина будет, - меланхолично ответила женщина на том конце провода.
- А когда она будет? - в отчаянии спрашивала Саша и слышала в ответ: «Свободных машин нет, ждите».
Скорая приехала через три с половиной часа, уже ночью. Отца вынесли на носилках - идти он уже не мог. В больницу с ним поехала мама, Саше велено было не сходить с ума и ложиться спать, но спать она не могла. Сидела на постели в ночной сорочке и, не чувствуя сквозящего из форточки холода, довязывала гетры, которые хотела подарить отцу. Гетры получались красивые, с затейливым узором из снежинок: они предназначались для лыжных прогулок, чтобы снег не забивался в ботинки. Очень нужная вещь. Особенно если учесть, что отец уже года два не катался на лыжах...
Но они собирались пойти - вдвоём, как раньше... "Вот свяжешь мне гетры, и мы с тобой поедем.. Вместе , как раньше ездили. Непременно" - обещал Саше отец. А если обещал - сделает. Непременно.
За окнами уже светлело, а Саша всё вязала, механически перебирая спицы и поглядывая на схему узора. Она довяжет гетры и отвезёт в больницу папе. Вот он обрадуется! И скажет: «Выпишусь завтра к чертям и поедем, пока снег не растаял...»
======================== Пока не растаял снег=================
С утра Саша с матерью отправились в церковь. Церковь была далеко, на Ярославском шоссе. Можно было доехать на автобусе, но они не сговариваясь пошли пешком...
В церкви никого не было, служба кончилась, и Саша с мамой оказались одни. Долго и бестолково толклись по церкви от одной иконы к другой, не зная, куда поставить свечку.
- Что вы пришли, служба кончилась давно... За здравие хотите или за упокой? - неприветливо обратилась к ним церковная служка, которая собирала свечные огарки. Недогоревшие свечи она гасила и складывала в коробку вместе с огарками. Саша в бога не верила, но ей это показалось кощунственным. Кто-то ведь - верил! Кто-то ставил эти свечи за здоровье своих близких, так зачем же она гасит, пусть бы догорели, - с неприязнью думала Саша.
- За здравие, за здравие! - испуганно повторила Гликерия. - Муж у меня в больнице, ночью увезли... Чтобы поправился - куда надо поставить, подскажите. А то мы не знаем... - мать словно оправдывалась перед этой не понравившейся Саше женщиной.
- Значит, редко в церковь ходите, раз не знаете, - с упрёком сказала женщина. - Если заболел, Спасителю ставьте.
- А он... поможет? Спасёт? - с надеждой спросила Гликерия.
- На всё воля Божья, - равнодушно ответила та. - Он крещёный у вас? - Гликерия замешкалась, не зная, что ответить.
- Крещёный. Мать крестила. И крестик есть, - твёрдо сказала Саша и посмотрела в глаза служке. Женщина отвела взгляд.
Они поставили у иконы Спасителя две свечи - от Саши и от мамы. И долго стояли и смотрели на колеблемое сквозняком желтое пламя. В неверном свете свечей глаза Спасителя словно ожили и смотрели на них строго и вопрошающе.
- Пришли, значит. Прискакали. Вспомнили о Боге, - говорили глаза. - В церковь не ходите, молитвы не читаете, даже куличи на Пасху не святили - так несвячёные и лопали! А как припёрло, так сразу и нарисовались обе-две... На русских не похожи, веры непонятно какой, а туда же - в христианский храм... Свечки копеечные поставили - и чуда ждёте? - словно услышала Саша. И так же - глазами - ответила:
- Да, мы не ходим в церковь. И молитв не знаем никаких. И куличей не святили, испекли и съели, и соседей угостили. Они нам допроса, как ты, не устраивали, сказали - вкусные, с покупными не сравнить.. Да, не святили мы куличи. Зато и зла никому никогда не желали, ничего не сделали дурного. Грехов, за которые прощенья просить надо, у нас нет. А те, что есть - они у всех есть, у кого их нет? У святых разве... И просить не за себя пришли, - за отца. Ты уж прости нас. И папу прости, и помоги ему. Спаси его, Господи! Мы больше не будем тебе докучать, никогда ни о чём не попросим. Честное слово! Только сейчас - помоги!.- Саша опустилась на колени, перекрестилась неумело. И почувствовала на плече железные пальцы матери: