Внезапно раздался хлопок, и перед домовиком материализовалось тело очередного Упивающегося Смертью. Кикимер проворчал что-то о величии и мудрости предков своего хозяина и принялся деловито раздевать нового «клиента».
Захват в плен разгуливающих на свободе упиванцев оказался для Сириуса до неприличия простым делом, естественно, благодаря богатому семейному наследию. Еще в незапамятные времена один из его прадедов, имевший немалое число врагов, придумал эффективный способ похищения людей. Небольшой артефакт, выполненный в виде дротика, либо вручную, либо с помощи левитационных чар, бросался в будущую жертву. Едва острие входило в плоть человека и встречалось с его кровью, как активировались два заклинания, с помощью рун наложенные на дротик. Волшебник или магл, подвергшиеся атаке, мгновенно засыпали, и в тот же миг портал переносил несчастного в подземелья дома на площади Гриммо. Несчастного, потому что, как правило, заключенный выходил оттуда только в виде трупа. Блэки никогда не скрывали своего тяжелого нрава.
Упиванцы проявляли удивительное небрежение своей безопасностью, что вызывало только презрение у Кикимера. Видимо, эти типы считали, что все должны страшиться их и безбоязненно шлялись по улицам. Такая наглость со стороны врагов его благородного хозяина, по мнению эльфа, заслуживала самого серьезного наказания.
Домовик достал из одежды пленного мага волшебную палочку и убрал ее в ящик стола, на котором была разложена зловещая коллекция. В данный момент это был десятый трофей, заботливо сохраненный хозяйственным эльфом, и Кикимер самодовольно покачал головой. Если уж Блэки что-то делают, то делают это с размахом! Содержимое кошелька, найденного в одном из карманов мантии, отправилось в другой ящик. «Война должна кормить войну»: эльф даже не подозревал, что мысленно повторяет бессмертный афоризм самого императора Наполеона!
После того, как в снятых вещах не осталось ничего ценного, Кикимер с легким щелчком обратил их в пепел. Традиция требовала, чтобы узники этих подземелий были одеты исключительно в собственную кожу. Эльф со вздохом подумал, что хозяин Сириус слишком добр и даже разрешил заключенным издавать звуки. Во времена Арктура Блэка наглец, осмелившийся слишком громко вздохнуть, имел реальные шансы вслед за одеждой лишиться и кожи.
Прощальный щелчок пальцами и мистер Гойл отправился к своим товарищам по несчастью. Еще пару часов, пока не проснется, он будет пребывать в блаженном неведении относительно своей незавидной участи.
Кикимер зашел в одиночную камеру, где в клетке сидел Люциус Малфой. В данный момент блондин пытался задремать в очень неудобной позе, что не укрылось от бдительного ока домовика.
— Плохой волшебник, обидевший добрую госпожу Цисси, сполна познает гнев благородного семейства Блэков, — злобно прорычал эльф, глядя в глаза пленного «аристократа», и с чувством выполненного долга поплелся в бывшую спальню Вальпурги Блэк, где ныне пребывал портрет достойной волшебницы, перенесенный сюда Кикимером по приказу Сириуса.
— Ах, как бы обрадовалась моя благородная госпожа, если бы дожила до этих дней, — на глазах Кикимера появились слезы. — Хозяин Сириус наконец-то взялся за ум! Славные традиции Блэков не будут забыты.
* * *
— Urticae! Crinis! Urticae! — Невилл Лонгботтом одно за другим выкрикивал заклинания, направляя палочку в Гарри Поттера, крутящегося на пятачке размером примерно четыре квадратных фута. Стоявшая в пяти метрах от Невилла Гермиона помогала ему, пуская в Гарри невербальные заклятия.