— Здравствуйте, Алан, — сказала Мередит.
Глава 3
Мередит хотела уехать, но Салли сказала:
— Пусть останется. При ней мне спокойнее.
Алан принял заявление благосклонно, учитывая обстоятельства. Коттедж покинули последние криминалисты с разнообразным мусором в пакетах, и теперь они вчетвером сидели в притихшем доме. Мередит приготовила чай, принесла чайник, чтобы сами себе наливали. Салли снова занервничала. Угрюмый Лайам, растянувшийся в обитом ситцем кресле, мрачно молчал.
— Не следует ли заняться раной на голове, миссис Касвелл? — спросил суперинтендент.
— Лайам осмотрел и заклеил, — заверила она, как уже заверяла подругу. — Мне крупно повезло.
Мередит удивленно подумала, что все забывают о медицинской квалификации Лайама — может быть, потому, что он уже много лет занимается исследовательской работой, имея дело не с людьми, а с пробирками.
Однако, вспомнив хаос на кухне, который увидела собственными глазами, когда наливала чайник, она подтвердила:
— Не просто повезло. Это настоящее чудо! Отправитель посылки совершил злодейство!
Лайам что-то буркнул и глубже ушел в кресло. Маркби адресовал ему вопросительный взгляд, но он не откликнулся.
— Вы готовы со мной побеседовать? — обратился Алан к Салли, слегка подчеркнув слово «вы».
— Да, но почти ничего не могу рассказать. Посылка пришла, вот и все.
— Как я понимаю, адресованная вам обоим.
Он снова посмотрел на Лайама, который снова его проигнорировал.
Салли кивнула, сморщилась и поспешно сказала:
— Там не было написано «мистеру» или «миссис». Указана только фамилия, адрес и содержимое — «видео» печатными буквами.
— Вы ждали доставки по почте видеокассеты?
— Нет. Лайам принял пакет за рождественский подарок.
— А почерк?
— Все написано от руки печатными буквами. Штемпель лондонский. По-моему, центральный. Я положила пакет на стол, собиралась открыть… — Голос дрогнул. — Чайник вскипел, я встала… — Она опустила глаза, еле слышно закончила: — Тут пакет взорвался. Остатки забрали.
Маркби обратился к Лайаму:
— А вы, доктор Касвелл, видели надпись на пакете?
Тот, вынужденный наконец принять участие в беседе, покачал головой и кратко ответил:
— Нет.
— И не имеете представления о вероятном отправителе?
— Нет! — яростно повторил он.
— Это защитники животных, — объявила его жена.
Лайам пронзил ее взглядом.
— Любой мог это сделать! А кто именно, установит полиция, верно?
Воцарилось неловкое молчание. Мередит, глядя на Алана, видела, что он оценивает Лайама и соображает, как справиться с несговорчивым собеседником.
— Как вам известно, мистер Касвелл, я из регионального управления уголовных расследований. Нас уведомили о происшествии в вашем доме по той причине, что, насколько я понимаю, в прошлом году группа активистов движения в защиту животных атаковала вашу лабораторию. Нас, естественно, беспокоит возможность новой кампании насилия со стороны представителей наиболее радикального крыла. Они могут прислать бомбы другим людям, работающим в одном направлении с вами. Мы всех предупредим об осторожности. Но поскольку вы первый, мы, естественно, хотим установить, случайно или по некоей причине начали с вас.
— Они ненормальные, — устало буркнул Лайам. — Ни в каких причинах не нуждаются.
Алан спросил с неотразимой любезностью:
— Ведь вы используете в экспериментах животных, не так ли?
Лайам не оценил его тона и рявкнул:
— Давно уже нет!
Алан продолжал спокойно, но настойчиво:
— Возможно, в последнее время в вашей работе возникло что-то новое, привлекшее внимание какой-нибудь группировки? Вы не приступили к новым проектам, которые кому-то могли не понравиться?
Лайам поколебался и пробормотал:
— Было несколько писем. Полный бред. Глупый розыгрыш.
— Бомба не розыгрыш, доктор Касвелл, — отрезал суперинтендент. — Что говорилось в письмах?
— Их писали те самые люди, — громко объявила Салли. — Те самые, что пытались забрать биглей из лаборатории в прошлом году!
Лайам глубоко вздохнул, поднялся, встал на коврике перед камином, заложил руки за спину.
— Ладно, расскажу. Предупреждаю, это не поможет. Я получил несколько анонимных писем. Можно сказать, пропитанных ядом.
— Сообщили в полицию?
— Разумеется, нет. Просто выбросил.
— Не огорчились, не насторожились? Не пожелали выяснить, кто их писал?
— Я же говорю! — повысил голос Лайам. — Принял за дурацкую выходку. Хорошо, шутка грязная, но это дело рук какого-то сумасшедшего. Я всерьез не воспринял.