Аллаху Акбар. Аллаху Акбар! Мухммед расуль Аллах…
Завершив намаз — террористы молча рассаживались по машинам…
Северная Осетия
Район населенного пункта Хурикау
Майор милиции Султан Хурашев, едва ли не единственный представитель власти в населенном пункте Хурикау, близ границы с Ингушетией и Чечней — тоже встал с рассветом…
Он был единственным милиционером не в самом спокойном месте — Хурикау находится как раз в том самом месте, где сходятся границы Ингушетии, Чечни и Осетии. Полно полевых дорог, которые никто не контролирует. Население в основном состоит из мусульман, что для христианской и воевавшей с Ингушетией республики — несколько «не айс». Нет ни воды, ни газа, ни проводного телефона. Сам Хурашев — единственный представитель власти и что удивительно — а него никогда не было покушений. Дело в уважении и в справедливости — он уважаемый и справедливый человек и все это знают. Если кто-то поднимет на него руку — вся деревня встанет на его защиту.
В этот день — майор Хурашев встает, как и обычно, в шесть часов утра. Должность милиционера в таком месте необременительна — никто не посмеет красть у своих, убийств на его памяти вообще не было — но он все равно каждый день проводит объезд села на своей машине — это белый Ваз 2107. Его путь лежит по единственной сельской улице к близлежащему холму — только там работает сотовая связь, а ему нужно дозвониться до своего начальства, получить указания и доложить о ситуации. Дорога, которая проходит через село — является частью проселочной дороги, ведущей из Ингушетии и дальше — на Беслан и Владикавказ. Конечно же — она не перекрыта ни милицейскими ни тем более пограничными постами — внутри единого государства границ быть не может.
Машина завелась «с полтычка», он выехал на дорогу, неспешно поехал по селу, смотря по сторонам. Те, кто поднялся в такую рань — приветствовали майора взмахами руки, и он приветливо отвечал. В обычных селах первое сентября — это день знании, на улицах полно детей, затаенно-гордых, с цветами идущих в школу — но только не здесь. Здесь нет школы — и детей школьного возраста уже отправили в интернат, где им и предстоит учиться. Детей здесь много — как и везде на Кавказе. У самого Хурашева — их восемь.
Привычно загнав машину на обочину, майор поднялся на холм, начал набирать телефонный номер. Хорошо, если удастся дозвониться быстро… многое зависит от погоды. Отсюда, с холма — если погода хорошая, вдали видны горы Большого Кавказского хребта…
Погода была хорошей…
На телефоне — было всего одно деление, вместо трех — связь на самом пределе — но трубку взяли быстро…
— Дежурный, подполковник Маликов.
Хурашев узнал голос Маликова, дежурного по республиканскому МВД, Верней, одного из дежурных, эта должность была сменной.
— Салам алейкум, Григорий Магомедович. Это Хурашев.
— О, ва аллейкум ас салам. Как там у тебя обстановка?
— Все в порядке. Ориентировки новые есть?
— Нет, все тихо. Всех на обеспечение дернули. У тебя то что — кто-то идет?
— Не в этом году.
— А у меня внук. Первый…
— Поздравляю.
— В общем, неси службу.
— Есть.
Майор отключил телефон — и замер. Что-то было не так…
Гора?
Он прислушался — и услышал далекий, завывающий звук двигателя — так звучит двигатель перегруженной машины, взбирающейся в гору.
Бисмилляхи-р-рахмани р-рахим. Аллаху ля иляха… [155]
Сведущие люди говорят, что тот, кто будет повторять этот айят — над тем все это время будет заступничество Аллаха и неверные — не сделают ему зла, потому что просто не увидят его.
Владимир Ходов сидел впереди, на переднем сидении двигающегося по дороге перегруженного Газ-66 — он был русским и выглядел как русский. Поэтому он и сидел впереди — а рядом сидел Муса Цечоев. Владелец грузовика и профессиональный террорист. Он уже находился в черных списках, участвовал в массовом нападении на Назрань — но по определенным причинам совершенно не боялся. По тем же, по каким не боялся и Владимир Ходов…
Русисты думают, что все такие же, как они — лживые. Продажные твари. Что ж, их ожидает большой сюрприз…
Цечоев, сидевший за рулем — больно ткнул Ходова в бок, оторвав его от произнесения айята, который должен был сделать его невидимым.
— Мент!
— Где?
— На дороге! Ты что, не видишь?
Они увидели милицейскую машину, стоящего около нее милиционера. Одного.
— О Аллах, здесь не должно было быть поста!
— Заткнись! И делай как я!
Хурашев нахмурился, глядя на приближающуюся машину. Он знал все машины в окрестностях, а такой машины — не знал…
Дело в том, что многие местные — чтобы выжить промышляли контрабандой спирта и изготовленного из него самопального алкоголя. Колхозов не было, за шерсть и мясо не дают настоящей цены — а кто даст, если все соплеменники бедны, как и ты сам. Остается только это — с той стороны кавказского хребта непризнанная республика Южная Осетия, там много родственников и можно получить спирт, переправляя его тайными тропами. Россия большая, желающих выпить много, а из-за налогов цена на водку такая, что тот, кто занимается спиртом — на рубль делает два. А если в семье по пять, семь, восемь, а то и больше детей — как их иначе поднимать?
Майор Хурашев знал о том, что некоторые его соплеменники занимаются этим. Знал — но закрывал глаза….
Машина приближалась. Он увидел надпись на боку крытого грузового кузова КУНГа — прокуратура России. Написать можно все что угодно — но эту машину он и в самом деле не знал. И он поднял руку, требуя остановиться…
Автомат он и не подумал взять.
Остановив машину в нескольких метрах от любопытного мента — Цечоев выпрыгнул из-за руля, уже с пистолетом. Следом — выпрыгнул Ходов, с короткоствольным автоматом.
— Руки вверх! Руки вверх! — Цечоев кричал по-русски, потому что это был единственный язык, который понимали все.
— Вейнах саг вий хьо [156]? — спросил Хурашев, не поднимая рук.
В кунге открылась дверь — выпрыгнули еще несколько боевиков с автоматами.
Северная Осетия. Беслан
Улица Коминтерна. Школа № 1
1 сентября 2004 года
Беслан — небольшой, по меркам России районный город. Но живут здесь неплохо — в этом городе свили свои гнезда подпольные водочные короли и магнаты. Поэтому — на окраинах города есть район вилл, не уступающих по метражу московским.
Первая школа — расположена на улице Коминтерна. Улица неширокая и пыльная, без асфальтового покрытия, по меркам русских городов это не улица. Параллельно этой улице — проходит железнодорожная ветка. Движение здесь не оживленное — скорый поезд Москва — Владикавказ да два три товарняка в день, вот и все. Сама школа — стоит на довольно большом участке, огороженном металлическим, немного неаккуратно покрашенным забором светло-голубого цвета. Фасад школы длиной семьдесят метров, в школе всего два этажа — город небольшой…
В этот день — школу охранял только один сотрудник милиции. Майор Фатима Дудаева, начальник инспекции по делам несовершеннолетних ГУВД Беслана. Оружия — у нее не было…
Потом — так никто и не установит — каким именно образом школа осталась беззащитной. Все понимали, где живут, что возможен террористический акт. По стандартному плану прикрытия — школ должно было прикрывать не менее двух полных экипажей милицейских машин, обычно три. Так делали каждый год — но только не в этот [157].
Две автомашины — Газ-66 с надписью «Прокуратура России» и Ваз-2107 белого цвета въезжают в город. Движутся параллельно железнодорожному полотну, потом пересекают его на переезде. Много детей…