Например, сейчас в лифте три человека кроме одержимой. И никто не обращает на моё творение внимание. Посмотрели на костюм, на бейдж и каждый занялся своим делом. Ни повышенных мер слежения, ни особого внимания. О втором я знаю от Ящика, который смотрит через камеры, так что я без проблем могу отслеживать перемещение всех в здании.
Это на виду ничего не происходит. По факту же люди вице-адмирала дожимают местных. Я здесь потому, что Парангоски есть что сказать местному директору, когда он поймет. Ну и запечатлеть выражение его лица.
Выйти из лифта, пройти по коридору среди игнорирующих меня работников. Стандартные офисы, наполненные такими же типовыми клерками с лишним весом в семи из десяти случаев. Здесь меня уже заметили, все же этаж с кабинетом директора это уже более глубокие уровни защиты. И совсем чужой человек привлекает внимание. Но претензий не было.
Дойти до секретаря, показать карту. На этот раз женщине за сорок с лишним весом. Опять же, типовой персонал. Та спокойно кивнула на дверь, мне назначено.
Вот приемный (а есть и другие, на других этажах) кабинет начальника уже не такой типовой, но тоже стандартный. Массивный стол из древнего дуба, бумажные документы, хотя есть и терминал. Огромное кресло со стороны руководителя и неудобный стул со стороны просителя. Панорамное окно с видом на город, как бы говорящее «всё это моё». Сейф и шкафы с наградами вдоль стены. И сам руководитель, полный мужчина за пятьдесят с лысиной.
Он заметил аватару сразу, но отреагировал только минут через пять после того, как аватара села, читал что-то из папки. Стул действительно неудобный, но шевелиться я не стала более необходимого. Явно место начальника и просителя, неудобство стула нужно для психологического давления. Мужчина поднял глаза от бумажного документа очень медленно и спросил:
— Чем могу помочь?
Я за это время успела переделать массу полезного другими мобильными платформами, так что просто сказала:
— Я здесь, чтобы передать вам письмо. Бумажное.
Тот посмотрел с разочарованием.
— Оставь у секретаря, — и пробурчал: — почему тебя вообще пропустили с таким вопросом? Что ты сказала? Я всё равно узнаю.
Аватара усмехнулась.
— Ваш заместитель не смогла отказать, увидев удостоверение СВР и пометку «убогая танцующая кукла, сбежавшая из эскорт-клуба». Кажется, так вы меня назвали, директор.
Да, вице-адмирал в том числе дала доступ к комментариям коллег относительно той операции по зачистке базы повстанцев. И мой песенный номер не оценили, скажем так. Кому-то не понравился репертуар, а отдельные личности вообще заподозрили аватару в психической неполноценности.
Разумеется, разведка всё записывает и помещает в архив. В частности этот кадр заявил, что аватара в процессе подготовки на Спартанца получила необратимые повреждения разума и вероятно замерла в развитии на десяти-двенадцати годах. А значит, самое место Кхаэлы Парангоски в лечебнице. В идеале на Земле. Или в других местах, где моё поведение будет уместно. Я не обиделась, но запомнила.
У самой вице-адмирала к возможностям и коррумпированности в пользу корпораций данного индивида тоже масса вопросов. Так что я тут вообще не в приоритете. Что важно, услышав мои слова, мужчина тут же схватился за письмо.
— Так значит она прислала тебя? Ну, посмотрим, что нужно вице-адмиралу, — в процессе прочтения мужчина начал мрачнеть, но явно контролирует эмоции, — это наглость. Какая восхитительная наглость! Твоя мать протащила целый пакет обвинений и добилась моего отстранения. Потрясающе! И почему же письмо приносишь ты лично? Чтобы поиздеваться?
Одержимая улыбнулась и показала на пуговицу на груди. Ну да, отстранение в его случае означает тюрьму или даже казнь. Без своего места он больше проблема, чем актив. Хотя для вице-адмирала он в любом случае проблема. И нет, пуговица на костюме самая обычная, просто стилизована под устройство слежения.
— Камера, вот здесь, можете помахать вице-адмиралу, — то, что Парангоски может смотреть из глаз, ему знать не надо. Да, в кабинете камер нет, но какая тут стоит аппаратура я не знаю, но вижу, что-то есть.
Мужчина нахмурился еще сильнее, бросая письмо в измельчитель и глядя на вылетающую из него белую массу бумаги.
— Восхитительная наглость. Значит, твоя мать пожелала увидеть мою реакцию лично. Так вот, вице-адмирал. Ты решила забрать у меня всё, дело моей жизни, деньги, возможности. Не отвечай, девочка. Просто умри.