Он протягивает руку и переплетает свои пальцы с моими. Прикасаться к нему приятно, но… это не то же самое, как когда Сойер прикасается ко мне. Между Майером и мной есть нежность, влечение, а теперь и немного скупого уважения, но я не чувствую бури эмоций. То, что я чувствую к Сойеру, настолько сильно, что иногда трудно дышать. Мне кажется, что я расплавлюсь или сгорю. Когда Сойер прикасается ко мне, я не хочу, чтобы это заканчивалось.
Майер ощущается… комфортно.
Между нами больше химии, чем когда — либо было с Эвардом, но я не могу отрицать, что это бледная тень того, что я чувствую к Сойеру. И я вдруг понимаю, откуда берутся Майер и Мара. Земля была моей мечтой, а не их. Им здесь не нравится так, как мне. Море у них в крови — это их место.
— Прости, — шепчу я, высвобождая свою руку из его. — Я бы хотела… я бы хотела, чтобы между нами все было по — другому.
Он заправляет прядь волос мне за ухо, все еще улыбаясь.
— Я знаю, твоя доброта — одна из причин, почему я люблю тебя.
Я опускаю голову, когда свежие слезы затуманивают мое зрение. Когда я слышу слово «люблю», мне становится еще хуже. Это было невысказанным между нами, и теперь это открыто, обнажено и уязвимо. Я даже не могу сказать это в ответ, поэтому я не говорю. Мы оба знали, что это неправда.
Я могла бы полюбить его.
Если бы я никогда не встретила Сойера, я бы никогда не узнала разницу между покоем и страстью. Я была довольна Эвардом. Я могла бы быть довольна Майером. Мои чувства к нему более сильны, чем к моему покойному мужу. Я могла до смерти любить Майера по — своему. Но сейчас это не имеет значения, потому что я встретила Сойера.
И я влюблена в него.
— Я позабочусь о Маре и мальчиках, — грустно говорит он.
— Спасибо, — шепчу я.
Майер наклоняется и целует меня в щеку. Все мое лицо горит. Несправедливо реагировать на него таким образом, особенно сейчас, когда мы расстаемся, но так все есть.
Он уходит от меня, прежде чем я успеваю что — то сказать, на мелководье океана. Когда он достигает трех футов, его ноги сменяются хвостом, и я наблюдаю, как мускулы на его спине напрягаются, когда он ныряет под воду.
Затем он уплывает, и я остаюсь смотреть на рябь, которую он оставил после себя. Я слышу звуки других, следующих за ним, и я предполагаю, что Мара и ее мальчики среди них.
Я думаю о том, что мне так и не удалось попрощаться с Марой, но потом думаю, что так будет лучше. Со всем, что произошло между нами, я знаю, что она даже не знала бы, что сказать. Я тоже. Так нам не нужно ничего говорить.
Прямо сейчас я могу думать только о том, что хочу найти Сойера.
Я должна сказать ему, что страх и боль прошли, что Каллену конец. И я должна сказать ему, что люблю его. И самое главное, что я никогда не оставлю его или его детей. Никогда.
Эпилог
Костры выбрасывают искры в небо, а треск пламени идеально гармонирует со смехом, доносящимся дальше по пляжу.
Тусовщики отбрасывают длинные тени, проходя мимо нашей маленькой ниши. Здесь удобно сидеть на коленях у Сойера и смотреть на залитый лунным светом океан, пока остальные наедаются знаменитой рыбой, приготовленной Венди.
Усы Сойера касаются моего уха. В последние несколько месяцев он позволил своей бороде отрасти. Я не знала насчет бороды, когда он упомянул ее, но была удивлена, обнаружив, что она мне нравится. Щетина щекочет, когда мы целуемся или когда он кладет голову мне на плечо, как сейчас.
Он — теплое плотное присутствие позади меня, его руки небрежно лежат на моих бедрах, пока мы смотрим на мой отремонтированный дом. Трудно сказать, что несколько месяцев назад на кухне был пожар. С другой стороны, Сойер знает несколько очень хороших подрядчиков.
Мои щеки немного нагреваются, когда его губы скользят поцелуями по моей ключице. Я откидываюсь на него, и он принимает мой вес без усилий. Я вытягиваю шею, чтобы видеть его лицо. Точнее, его профиль. Он занят своей задачей и только ухмыляется, когда я игриво толкаю его.
— Веди себя прилично. Мы на публике, — упрекаю я его со смехом. — И твои дети здесь.
Я добавляю последнее, зная, что это лучший аргумент, который у меня есть. Не то чтобы мне не нравилось то внимание, которое он мне уделяет (правда, я получаю от этого больше удовольствия, чем следовало бы), но позволить Сойеру пойти дальше кажется неприличным. Как сказала бы Венди, это не та вечеринка. Новоселье определенно больше… как бы сказал Сойер… семейная вечеринка?
— Убийца веселья, — бормочет он, отступая от меня на шаг.