Алана спешилась первой. Протянула подскочившему мальчонке поводья своего чудовища, вложила в ладонь монетку, а когда тот попытался вернуть, покачала головой.
— Оставь, у моего коня скверный характер, — и повернулась к Дарьену. — Что дальше?
Тот проводил задумчивым взглядом удаляющийся круп Ветра, посмотрел на трехэтажное здание монастырской гостиницы, высокий купол храма Всеотца и ворота внутреннего двора, из которых показались две фигуры в синем облачении. Заметив в руках одной из монахинь высокий посох, Дарьен улыбнулся.
— Поприветствуем аббатису. Похоже, нам сегодня везет.
— Помолюсь, чтобы удача продержалась до столицы. Подождем или попробуем обогнать их?
Рука с зажатой в ней дорожной перчаткой указала на людей, стекающихся к настоятельнице для благословения.
— Подождем. Думаю, мы надолго отвлечем сестру Марию-Луизу.
Аббатиса с ласковой улыбкой погладила кудряшки девочки, стянутые серебряной сеткой.
— Вы знакомы?
— А разве я не говорил? — Дарьен посмотрел на сосредоточенную Алану. — Она моя крестная.
Едва заметный прищур и кивок, словно она оценивала изменившуюся расстановку фигур на шахматной доске.
Устала. Ничего, еще немного и нормальная постель, горячая еда, отдых, от которого даже он не откажется. Совсем разленился на дворцовых перинах!
С нетерпением дождавшись, когда людской поток иссякнет, Дарьен пошел к монахиням.
— Благословите, сестра, — его голос вибрировал от сдерживаемого смеха.
Зеленые, как чистейшие исмаэльские изумруды, глаза аббатисы вспыхнули удивлением. Несколько вдохов она всматривалась в лицо Дарьена, после чего, прошептав: “Хвала Всеотцу”, — протянула руку. Поцелуй кольца закончился пальцами, крепко ухватившими герцогское ухо.
— Крестная!
Замерев в полупоклоне, Дарьен не видел, как улыбнулась Алана и удивленно поправила очки сухопарая монахиня с восковой табличкой в руках.
— Теперь-то ты обо мне вспомнил, — прищурилась аббатиса.
— Я вам писал!
Дарьен попытался одновременно оправдаться и вывернуться из тонких пальцев. Куда там.
— «Жив, здоров, целую ваши руки» — это называется писал? Мужчины…
Аббатиса воздела очи горе, вздохнула и, отпустив многострадальное ухо, протянула руку Алане.
— Ваше преосвященство, — с изящным поклоном та прикоснулась губами к кольцу.
После чего, к немалому удивлению Дарьена, опустилась на колени для полного благословения. Мягкие ладони обхватили лицо девушки, словно чашу на эмблеме ордена. Заглянув в голубые глаза, крестная шептала беззвучную молитву, а ее улыбка стала отражением улыбки коленопреклоненной Аланы.
— Да пребудет с тобой милость святой Интруны, дитя. Как твое имя?
— Алана, ваше преосвященство.
— Сестра Мария-Луиза, — аббатиса отмахнулась от протокольного обращения. — Чего ищешь ты в этом доме, Алана?
— Покоя, — ее голос предательски дрогнул.
— Хорошо, — кивнула аббатиса. — Сестра Жанна, наша гостья займет одну из пустующих келий в восточном крыле.
Высокая монахиня сделала пометку в восковой табличке.
— А ты, — Дарьен почти отшатнулся от изящного пальца, нацеленного ему в грудь, — поживешь в гостинице. Сегодня отдыхай, а завтра я покажу тебе аббатство.
— Завтра у вас инспекция кладовых и беседа с баронессой Валлон, — голос сестры Жанны скрипел, как плохо смазанное тележное колесо.
— Перенести.
— И баронессу?
— Передай Маргарите, — глаза аббатисы хитро блеснули, — я приму ее после исповеди и покаяния. С дотошностью отца Этьена, это займет не меньше двух дней.
— Крестная, — Дарьен успел за мгновение до того, как с тонких губ сестры Жанны слетело новое возражение, — мы не задержимся. Более того, я попросил бы вас как можно скорее подготовить Эльгу к отъезду.
После этих, произнесенных почти шепотом, слов Алана уставилась на зажатую в руках шляпу так, словно пыталась пересчитать все бородки на белом пере, а аббатиса нахмурилась.
— Но меня не предупредили…
— Поэтому брат послал меня.
— Сестра Жанна, — аббатиса задумчиво погладила украшенный резьбой посоха, — поручите нашу гостью кому-то из послушниц. А ты, Дарьен, следуй за мной.
— Я, — Алана подняла голову, полоснув Дарьена коротким злым взглядом, — могу исповедаться?
— Сестра Жанна?
— Я провожу нашу гостью в храм.
— Прекрасно, — кивнула аббатиса. — Дарьен?
— Смиренно следую за вами, крестная.
Он смотрел вслед удаляющейся Алане, в напряженной фигуре которой, он готов был поклясться, читалась обида.