Сюда.
В Вёль-ле-Роз. Затерянную деревушку. Мифический оазис на краю урбанистической пустыни, забытый городскими кочевниками.
На улице ни души. Вода речки Вёль как будто не может решить, притихнуть ли на время в запруде, поиграть между мхом и галькой, дождаться серебристой форели или бежать быстрее под мостик из песчаника и дальше к морю. Безразличные к нерешительности течения домики дрожат в холодной воде. Анаис тоже дрожит, крепко держится за мою руку и прижимается ко мне. Я даже не надела пальто, оно так и лежит на пассажирском сиденье.
Как странно выглядит эта пустая, словно покинутая, улица; все жители попрятались, их одолела зима. Я помню Вёль другим, это воспоминание из моей прошлой жизни, когда я приезжала сюда впервые с Рюи четыре года назад. Улицы Вёля были полны народа. Нежданная жара обрушилась на Алебастровый берег в середине августа. Туристы съезжались отовсюду, просто из-под земли вырастали как грибы после дождя. Веселая толпа, поднимаясь на полтора километра по течению самой маленькой реки во Франции, брала штурмом террасы кафе. Песчаный пляж при отливе никогда еще не казался таким широким. Обнаженные тела невозможно было сосчитать, как, впрочем, и машины, растянувшиеся у дороги вдоль скал бесконечной разноцветной змеей.
Когда стемнело, погасли огни Вёля и огромная автомобильная змея уползла к суше, к городам Руану, Нанту, Парижу, Рюи показал мне деревню. Свою деревню. Мы поужинали в «Ле Гале», а потом поднялись по течению Вёли. У истока, в зарослях кресс-салата, он поцеловал меня долгим поцелуем. Мы были одни в потемках. Пройдя еще сто метров, Рюи остановился – на этом самом месте, у водопоя. Я чувствовала себя потерянной и держалась за его руку, как держится сегодня Анаис за мою. И Рюи рассказал мне историю Анаис Обер – могло ли быть иначе? Анаис Обер была одной из самых знаменитых актрис начала девятнадцатого века. Существует легенда, что она внезапно покинула «Комеди Франсез» летним вечером 1826 года, сразу после представления. Будто бы просто сказала кучеру: «Трогай, езжай прямо и не жалей лошадей. Прямо, все время прямо. Не останавливайся». Беглянка Анаис Обер добралась сюда, к водопою, в то время только этой дорогой можно было въехать в Вёль. Она влюбилась в эту рыбацкую деревню с первого взгляда. И, вернувшись в «Комеди Франсез», рассказала о своем открытии всему парижскому бомонду. Сюда устремились актеры, художники. Родился новый курорт, Вёль-ан-Ко… Только один вопрос, один-единственный, оставался без ответа, то была великая, так и не разгаданная тайна Вёля. Глаза Рюи лукаво блеснули, когда он наклонился меня поцеловать.
Почему Анаис Обер в тот вечер покинула Париж?
Рюи посмотрел на желтый ореол фонаря, отражавшийся в черной воде запруды, обнял меня за талию и прошептал простые слова, такие неожиданные в его устах: «Если когда-нибудь у меня будет ребенок, дочь, я назову ее Анаис. Это не обсуждается, Ариана!»
Анаис тянет меня за рукав. Ей холодно. Она права, я не могу больше терять время на воспоминания.
Смотрю на часы: уже четверть десятого. Через пятнадцать минут я встречаюсь с Ксавье Пуленом, риелтором из местного агентства, он передаст мне ключи от моего магазина. Ну, магазина – это сильно сказано… ключи от развалюхи на улице Виктора Гюго, которая уже этой весной должна стать изысканным художественным салоном. Мысли разбегаются, и я ничего не могу с этим поделать. Силюсь отогнать липкий страх, парализовавший горло, все яснее осознавая свою безответственность: надо же было додуматься – приехать сюда одной, с трехлетним ребенком, среди зимы, чтобы открыть лавочку.
Я растираю Анаис, согревая ее и одновременно успокаивая себя. Оборачиваюсь к машине. Дверцы «панды» распахнуты, она притулилась у воды, как большая птица, присевшая утолить жажду.
– Пойдем пешком, милая. До дома недалеко.
– А Адель возьмем?
– Нет, она подождет здесь.
Адели все равно. Она спит на заднем сиденье в своей банке. Адель – водяная черепаха. Насколько мне известно, она уже жила на свете, когда я родилась. Мне подарил ее крестный, которого я видела раз в жизни. Значит, Адели не меньше двадцати пяти лет, а водяные черепахи, говорят, живут до шестидесяти. Еще бы им не жить! Адель целыми днями только и делает, что ест сушеных креветок и кусочки мяса на декоративных скалах в своем аквариуме. Или в банке, когда путешествует.