Я забегаю к себе в комнату, пока пришедшая Мэри не стала кричать на меня, а потом охать над кровью и моей раной, а Нэт не начал ругать. Запираю дверь и падаю на кровать лицом вниз, всё ещё придерживая пульсирующее место, окрасившееся в ужасный алый цвет. Единственная боль - в голове, когда шестеренки начинают движения, заводят механизм, стараясь составить из деталей общую конструкцию. Будто молоточки, будто шум тысячи чаек заполняет меня, но я терплю, закусив губу. Я должен чувствовать эту боль. Я должен всё вспомнить. Не части, не моменты, не слова. А всё.
Не замечаю, как морально устаю и засыпаю. Голова, вроде бы, болит, но это не мешает мне утонуть в царстве Морфея. Но в этот раз я точно вспомню всё то, что мне снилось.
Я вспомню всё. До единого.
И тогда моя память вернётся.
И тогда стена забвения разрушится.
И тогда я смогу понять, почему я не с близкими.
***
Не знаю, сколько вот так лежу, просматривая свою жизнь во сне, но просыпаюсь я от настойчивых ударов в дверь, угроз дяденьки и просьб тёти. Кровь уже свернулась и остановилась, поэтому я спокойно встаю, не ощущая никакого дискомфорта на левой руке, подхожу и открываю дверь, за которой стоят те двое, что заботились обо мне все те недели. Беспокойство, жалость, испуг - в их глазах всё смешивается.
Не знаю, что они видят в моих, но уверен, что им это не пришлось по душе.
- Нацу... - Мэри зовёт меня и хочет подойти ближе, но останавливается в неуверенности.
- Простите, что заставил вас так долго обо мне заботиться, - говорю я и понимаю, какой у меня низкий и глухой голос. - И извините за хлопоты, которые я вам принёс.
- Нет, что ты... - снова начинает тётя, пытаясь улыбнуться. Но улыбка ненатуральная, притворная, выдавленная. Я понимаю, что отдал бы всё сейчас, чтобы увидеть улыбку Люси, её искреннюю тёплую улыбку, которая меня бы подбодрила. И эта мысль меня ранит.
Я бросаю им самое искреннее «спасибо», на которое сейчас способен, и выхожу из дома, втягивая приятный свежий воздух ночи. Порыв ветра чуть не сносит мой клетчатый шарф, повязанный на шее, и по тучам понимаю, что скоро нагрянет дождь. Спасибо за идеальное сочетание с моей душой, природа.
Я иду по полю, рукой провожу по колосьям, а потом ощущаю острое желание обернуться, что, впрочем-то, и делаю. Они стоят в открытых дверях, что-то друг другу говорят, и их беспокойство ощущается даже на таком расстоянии. Я смог услышать лишь: «Он всё вспомнил», - остальные слова забирает сильный ветер и уносит в никуда.
Иду дальше, не зная дорогу. А есть разница, куда мне идти? Ведь дома уже нет.
«Всё вспомнил». Да. Вспомнил. Всё. И то, что я Драгнил, и то, что моим братом оказался Зереф, и то, что во мне сидел ужасающий зверь. Вспомнив всю жизнь, я вспомнил, как необузданный зверь - как он говорил, «тёмный ты» - взял надо мной контроль. Вспомнил, как слишком поздно его подчинил и «выставил» из своей души. Вспомнил, что я, лишь моя настоящая тёмная сущность, убил всех своих родных, убил близких, убил людей города, разрушил гильдию и вместе с ним - дом Хартфилии. Вспомнил, как, держа в руках почти не дышавшую подругу, Люси говорила с улыбкой, просила не винить себя, просила подчинить инородное существо. Даже на последнем вздохе она верила, что я - это Нацу Драгнил, и только.
Смотрю на небо и радуюсь, что дождь наконец-таки начинает лить. Потому что я хочу спрятать свои слёзы в дожде. Хочу утопиться в дожде. Понимаю теперь, почему сам выстроил себе стену беспамятства - хотел огородить от боли и знания. Сам выставил - сам разрушил. Что за дилемма?
Гилдартс остался жив, потому что в это время был на задании. И я понимаю, что он наверняка меня ненавидит - я убил его друзей, разорвал в клочья дочь и разрушил единственный дом. И как он на меня не накинулся при первой встречи?
Я действительно монстр.
«Ты не виноват», - слышу в голове голос своих друзей. Не знаю, галлюцинации у меня или их души действительно пытаются донести эту мысль, но я не могу не винить себя, зная, что собственными руками забрал у них жизнь.
«Пожалуйста, живи, - слышу голос Люси и оборачиваюсь. Снова видение моего друга. Я видел её смерть, держал во время последнего вздоха, но она сейчас стоит такая... реальная. Слишком жестоко. - Если не можешь избавиться от вины, живи. Искупи её, а потом со спокойной душой возвращайся к нам. Я всегда буду ждать».