Больше не хочу ебаться, но Лиза полностью владеет моим членом. Я ему больше не хозяин. Яйца опустели и как будто уменьшились. Когда мои причиндалы эрегированы, я даже испытываю боль. Лиза нашла способ меня окончательно добить. Ей достаточно взять его в ротик, и она снова может делать со мной что угодно. Похотливая малышка говорит: "Иди сюда, пидрила". Она сжимает мой хуй у основания, посасывает, с трудом заглатывает; выплевывает, удовлетворенная результатом. Снова вставляет себе в пылающую щель. Я могу ее ебать, но кончить уже не в силах. Натешившись, она засыпает в моих объятиях.
С утра я понимаю, что мы натерли хуй до кровавых мозолей. Лизе пора возвращаться восвояси, потому что мать ругается, ведь она не была дома уже три дня. На прощание она хочет мне отсосать по-быстрому. Она заглатывает член несколько раз, хоть и выступают слезы. Правда, переоценивает свою сноровку. Ее стошнило, но Лиза не выплеснула рвоту, а проглотила все обратно, не выпуская хуй изо рта.
Мы решаем оставить все как есть. Теперь мы любовники. Поначалу мне казалось, что это лишь сублимация, наивная попытка заменить богиню. Но это совсем другой случай. Это были самые прекрасные неповторимые уютные тихие дни в этом году. Только мультики, поедание вкусностей и прекрасный секс до изнеможения. Лиза уехала домой, а я лежу на кровати и улыбаюсь как идиот. В комнате пахнет ее слюной, ее вагинальными выделениями, ее анальной слизью, моей спермой. Скоро она решит, что стала несвободной. А я раскопаю в ней еще кучу недостатков и комплексов, может даже создам новые. Сексуальный восторг пройдет скоро. Но мне хочется наслаждаться кратким моментом, что у нас есть. Carpe Diem!
5
"Длительное сохранение памяти обеспечивается ростом и поддержанием новых синаптических окончаний. Так что, если вы запомните что-то из этой книги, так произойдет потому, что ваш мозг будет немного другим после ее прочтения. Эта способность отращивать новые синаптические связи под действием опыта, судя по всему, крайне консервативна в эволюционном плане".
("В поисках памяти" Эрик Кандель)
Еду на велосипеде по Дунайскому проспекту, сворачиваю на Московское шоссе и двигаюсь в сторону центра. Несколько дней я отдыхал от нее. Мы парочка несчастных страдальцев, нашедшие временное утешение в объятиях друг друга. Самозабвенно отдались похоти.
Я слишком занят попыткой выжить, поэтому не остается времени для тягостных размышлений. Когда едешь на велосипеде без тормозов, все усилия разума направлены на контроль и предсказание того, как поведут себя другие участники движения.
В обыденности я, пожалуй, не слишком ловкий увалень. Но преображаюсь, когда сажусь на велосипед. На велосипеде я дерзкий и стремительный. Автомобили достаточно безличны, ты обращаешь внимание на поток, смотришь на указатели поворота, угадываешь маневры, следишь за светофорами, не забываешь о разметке на дороге. Редко встречаешься глазами с водителями. Ты не принадлежишь ни к одному стаду. Ни к вялой, несуразной, медлительной толпе пешеходов. Ни к нервной толпе автомобилей, изнывающих в пробках.
Проезжаю на красный, перестраиваюсь среди автомобилей, еду по встречной полосе. Дурачки думают, что это из-за адреналина. Но гормон надпочечников имеет весьма неприятные свойства - он заставляет тебя бояться. Смелость - это качество самых жалких существ. Гормон толкает тебя на действия, бежать или сражаться. Это происходит из-за страха. Страх заставляет делать безумные вещи. Мне страшно, но я еду дальше, сопровождаемый гудками автомобилей, избегая столкновений. Мой мозг достаточно хитро устроен, он пытается предсказывать, что со мной будет дальше. В любой опасной ситуации, при которой тело может пострадать - особенно, если ты знаешь каково это, когда ломаются кости или сдирается кожа об асфальт - мозг вырабатывает эндогенные морфины. На всякий случай, чтобы при возможной травме ты не умер от боли. Поэтому, при агрессивной езде в потоке автомобилей, если не разбиваешься насмерть, ты постоянно под кайфом.
В конце недели полил дождь. А я спонтанно приезжаю к Лизе домой. Купил цветок и шоколадку, отчего чувствую себя галантным кавалером. Я разбудил ее, хотя сейчас 15 часов. Открывает дверь, теперь ее волосы розового цвета. На ней милая пижама с какими-то мультяшками, кажется из "Улицы Сезам". Мы проходим на кухню. На столе стоит блюдечко с окурками и пластиковая бутылка с прожженной сбоку дыркой. Лиза нагревает гашиш, отщипывает маленький кусочек и плющит его. Кладет на уголек сигареты, заполняет дымом бутылку, открывает крышку, втягивает в себя дым. Повторяет алгоритм и предлагает мне затянуться. Я в последний раз курил гашиш лет 10 назад. Все же делаю затяжку, обжигает горло, кашляю.
Она рассказывает, что я третий. Говорит, что до меня будто и не ебалась по-настоящему. Потому что это были мальчики, а не мужчины. Мы идем в другую комнату и садимся на диван. Там бродит кот, а я не люблю котов. Неподалеку его лоток, там кусок говна. Весь диван покрыт шерстью, чувствую, как она прилипает ко мне. Лиза говорит, что у нее "горит под хвостом". Она маленький ненасытный суккуб. Снимает свою пижаму, раздвигает ноги, а там уже все мокрое, настоящее болото. Набрасываюсь на нее. И диван чуть не складывается. Лиза когтями впивается мне в спину. А я хватаю ее за шею. Даю ей пощечины. Переворачиваю, кладу ей под живот подушку-ежика. Ее задница призывно торчит вверх. Вставляю в пизду предельно глубоко, быстро, сильно, резко. Будь у меня чуть побольше, наверное, ее матка и яичники просто оторвались бы от связок. Она стонет, кричит: "Блять, он такой большой и твердый! Мне больно, но охуенно". Мы падаем на пол. И я продолжаю ее жестоко драть уже на ковре. Кот смотрит на нас в полном недоумении. Лиза повизгивает, как зверушка, которую мучают живодеры. Я продолжаю ее трахать до полного изнеможения, хочу, чтобы она молила меня остановиться. Еще раз отвешиваю ей пощечину, прижимаю ее голову к полу и говорю: "Кто ты?" Она не знает, что сказать, я подсказываю, и она громко повторяет: "Я твоя маленькая шлюшка". Спрашиваю: "Кто твой царь?" У Лизы закатываются глаза, ее слюни на ворсе ковра, она стонет и говорит: "Ты мой царь. Ты. Царь". К сожалению, нужно быстрее кончать, потому что скоро придет с работы ее мама.
Приезжает ко мне в выходные. Я кормлю ее котлетами, а она говорит, что срежет мое лицо ночью, положит на пиццу и съест. Лиза пытается бросить курить, поэтому много кушает. У насекомых никотин вызывает паралич, но у людей он лишь воздействует на ацетилхолиновые рецепторы в мозгу и обманывает нашу мезолимбическую систему награды, заставляя ее думать, что мы делаем что-то полезное и хорошее. Попутно никотин создает ощущение сытости. Поэтому, когда человек бросает курить, ему хочется кушать и грустить; мозг привык к фальшивой подпитке.
Мы смотрим фильмы с Кейси Аффлеком. В этот момент на экране "Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса". Лиза передразнивает Аффлека своим писклявым голоском: "I don't care!" Говорит, что любит меня, прижимается. Милое агрессивное животное, которое хочется ласкать, но оно огрызается. Говорит: "Гладь меня. Люби меня". И я глажу. И люблю. Провожу по ее ножкам и отмечаю, что лодыжки у нее, и правда, толстоваты.
Мы опять трахаемся. После этого девочка царапает мою спину и плечи просто так. Мы достигли поразительной близости, и едва не выходим за рамки телесных покровов. Кажется, будто, я могу видеть электрическую активность ее организма, чувствовать ионные каналы, ощущать каждый оставленный мною синяк. Радостное изумление, от того, что она еще рядом. И мы делимся собой в нашем маленьком хрупком укрытии среди смятых простыней. Я знаю, что она скоро уйдет, я стану лишь небольшим эпизодом перед стартом настоящей взрослой жизни. У нее еще все впереди.