«Противовес России» на тот момент представлял собой рыхлое в политическом плане образование, раздираемое внутренними сварами и пребывающее в состоянии перманентного кризиса из-за частой смены правительств. Превратить его в реальную силу, способную противостоять большевикам, можно было только поставив во главе Польши сильно лидера, который жёсткими действиями оздоровил бы не только политическую, но и экономическую ситуацию в стране. И такой лидер у поляков был.
Речь идёт о маршале Юзефе Пилсудском, несколько лет назад отошедшем от политике, но продолжающем оказывать на неё мощное влияние.
Свой разговор с Пилсудским, высокомерным человеком в генеральском мундире, с зачёсанными назад волосами, пышными усами и густыми бровями, я начал с вопроса:
— Господин Пилсудский, как вы относитесь к России?
Тот усмехнулся, поскольку прекрасно понимал, что на переговоры с ним прислали не кого попало, а человека, досконально изучившего его биографию. И прекрасно знающего весь его послужной список дел, направленных на уничтожение Российской империи.
— Ещё в 1918 году я говорил: моя мечта — дойти до Москвы и на Кремлёвской стене написать: «Говорить по-русски запрещается». Жаль, с нынешними польским правителями эта мечта превратилась в неосуществимую.
— Ну, почему же? — возразил я.
А в мае того же, 1925 года в Варшаве уже гремели уличные бои, по результатам которых Пилсудский встал во главе государства, чтобы при помощи британских капиталов реализовать свою концепцию «Междуморья» — крупного конфедеративного государства от Балтики до Черного и Адриатического морей. О том, что это «наш» человек, свидетельствовали благожелательные статьи в британских газетах, появившиеся после переворота.
«Манчестер Гардиан» писала: «Пилсудский расчистил путь для установления в Польше режима подлинной демократии, хотя и действовал недемократическими способами». «Дейли Телеграф», известная связями с Форин Офис, утверждала: «Поддержка Пилсудского широкими слоями польского населения поможет ему в проведении земельной реформы и оздоровлении экономики». А «Таймс» предупреждала: «Сопротивление новому правительству не может принести ничего хорошего… Пилсудский является тем человеком, который сумеет вывести свою страну из настоящего тяжёлого положения». Британские дипломаты открыто настаивали на необходимости установления дружественных отношений с Польшей и сетовали: «Мы должны занять благосклонную позицию по отношению к новой Польше, к которой мы так несправедливо относились с 1919 по 1923 г., занимая пронемецкую, прочешскую, пророссийскую и даже пролитовскую, но не пропольскую сторону».
А лучшего сигнала о том, что план запущен, быть и не может.
Фрагмент 4
7
Дмитрий Новиков, февраль 1994 года
Протекция протекцией, а убить на «кадровиков» пришлось целый день. В основном — на заполнение огромной, сотни вопросов, анкеты, в которой присутствовали вопросы, совершенно не относящиеся ни к предстоящей работе, ни к объёму знаний или трудовому опыту. Зато требовалось буквально досконально поведать об отношении к тем или иным этапам существования Советского Союза, воспоминаниям детства и представлениям о будущем России. Вплоть до отношения к фантастическим книгам, в которых герои перемещаются во времени.
Ну, о том, что в различных «ведущих компаниях», перехвативших моду заниматься подобной хернёй у «забугорников», практикуется заваливать тестируемых совершенно не относящимися к делу вопросами для того, чтобы выявить какие-то «скрытые мысли», я уже слышал. А это — как раз филиал московской компании, так что подобному подходу не стоит удивляться. Поэтому психовал молча, но анкету заполнял. И с кадровиками, по «ухваткам» больше напоминающими «конторских», чем специалистов по собственно кадрам, разговаривал без внешнего проявления этих психов. Эти, правда, больше расспрашивали о семейном положении, о том, с ремонтом какой техники доводилось сталкиваться помимо возни с «рогатыми». В смысле — троллейбусами. Даже когда просто помогая в ремонте друзьям или «шабаша».
Особо подробно интересовались родственниками: кто, где и кем работает, какие у меня с ними отношения, как они отнесутся к тому, что мне придётся отправиться в длительную командировку.
Как отнесутся? Да, скорее всего, пофигистски. Дед почти четыре года назад умер от рака, бабушка после этого совсем сдала и тихо доживает у одного из дядюшек. У тех своих забот с детьми и уже появляющимися внуками хватает. Да и я, женившись на «образованной» (у них-то у всех с трудом законченная восьмилетка), сильно отдалился от них. Ни на собственные проблемы к ним жаловаться не бегаю, ни их сочувствия не принимаю. И них своя жизнь, у меня — своя.