— Единственное, о чем Митчеллы искренне беспокоятся, это их банковский счет. — Он поерзал в кресле и стал слушать цикад, которые пели колыбельные в оливковых деревьях, окружавших маленький садик. — Если продажи вскоре не увеличатся, нам конец.
— Это были трудные пару лет. Все образуется. Будь позитивным.
— Я пытаюсь.
Пытаюсь не сойти с ума или не сломаться в процессе.
— Знаешь, нет ничего плохого в том, что ты будешь вежлив с Натали. Учтивость способна творить чудеса.
— Угу. — Таннер сменил тему. — Итак. Мне показалось или ты переполошилась, когда подумала, что я разговаривал с Джеффри Митчеллом?
Таннер мог припомнить всего пару встреч с этим мужчиной. Младший сын Хэла редко звонил. И никогда не приезжал. Он должен был приехать на похороны своей матери, но Таннер тогда был в отъезде, в честно заработанном отпуске. Хэл настоял, чтобы он продолжал отдыхать, а не возвращался в Калифорнию на две недели раньше. Таннер попрощался с Грейс перед отъездом, так что ему не о чем было сожалеть.
Мама издала тот певучий звук, который получался, когда она хотела что-то сказать, но не знала как. Таннер смотрел, как она опять опустила вязание, взяла бокал и допила вино. Ее глаза блестели в свете фонаря.
— Полагаю, пришло время рассказать об этом.
— Рассказать о чем?
Голос Таннера поднялся на октаву. Ее слабая улыбка не успокоила охватившее его беспокойство.
— Нас с Джеффри связывает прошлое.
— Прошлое? — Таннер выпрямился в кресле. — Романтическое прошлое?
— Мы были молоды. И я была глупой. — Она хмуро встретила его взгляд. — Я никогда не рассказывала об этом, потому что не видела смысла.
— И что произошло? — Таннер скрестил руки на груди, в животе появился неприятный комок. — Если ты собираешься сказать, что Джеффри Митчелл мой настоящий отец, то должен заметить, что сегодня ночью я не готов к таким откровениям.
— Ради бога, Таннер! — Из ее горла вырвался смех и отразился в глазах. — Не будь глупеньким. Я познакомилась с твоим отцом через два года после Джеффри. Ты сын Брайана Коллинза во всех смыслах. Ты это знаешь. Нет, Джеффри удрал отсюда задолго до твоего рождения. — Она грустно вздохнула, но расправила плечи и снова посмотрела на сына. — Джеффри бросил меня в день, когда мы должны были пожениться.
5
Сквозь шторы на окнах спальни Натали наблюдала за восходом солнца. Она лежала не шевелясь, глубоко дыша, и наслаждалась моментом перед тем, как окончательно проснуться. В эти несколько минут в день ей действительно казалось, что она все-таки сможет со всем справиться. Скоро реальность обрушится на нее и откинет обратно к точке, где она едва способна выжить.
Натали потянулась и подождала, гадая, что принесет ей первый полный день в Калифорнии. Комната, в которой всегда жили они с Николь, не изменилась. Бабушка разрешила им выбрать цвет. Нежно-мятный. Цвет мяты курчавой, если быть точной, согласно этикетке на банке с краской. Для штор они выбрали белый поплин, и через два дня бабушка уже пошила и повесила их. Большая кровать с балдахином, на которой они спали вдвоем, осталась такой же мягкой, как ей запомнилось, и она наслаждалась тем, что проспала всю ночь. Первую за многие недели, а то и месяцы.
Возможно, возвращение сюда — хорошая идея.
Натали встала, нашла свои таблетки и запила их несколькими глотками воды. Осторожно шагая по старым доскам пола, она подошла к бюро, открыла несколько ящиков, не удивившись, что они пусты. Она распакует вещи позже. На небольшом письменном столе в углу сохранились царапины и рисунки, которые они оставили за годы. Она сунулась в ящики стола в поисках остатков прошедших лет и достала пожелтевший листок бумаги, спрятанный в дальнем конце одного из них.
Натали развернула бумажку и уставилась на три слова.
«Мне очень жаль».
Она сердито глянула на записку, смяла ее в шарик и бросила в мусорную корзину. Надо было сделать это еще тем летом. Она сомневалась, что он о чем-то сожалел. Отказывалась обсуждать это с ним. А теперь это вряд ли имеет значение.
На полке над столом стояла в рамке фотография ее и Николь. Натали посмотрела на изображение своей близняшки и сглотнула кислоту.
О, Ник.
Настанет ли когда-нибудь день, когда она сможет думать о сестре без боли?
Еще не готовая идти в душ и спускаться вниз, она устроилась в кровати, полистала журналы, которые купила в аэропорту, но не прочитала в самолете, избегая прикасаться к маленькой Библии, которую Лаура подарила ей несколько лет назад. Она редко читала ее, практически никогда, но почему-то всегда возила с собой.