Тихая фраза прозвенела в кабинете и уселась на Таннера, как оса, готовая всадить жало в плоть.
— Логичный вывод в сложившихся обстоятельствах.
— У тебя проблемы с доверием, сынок.
Хэл посмотрел на него фирменным взглядом. Взглядом, который говорил: «Я знаю тебя, знаю, от чего ты прячешься и что чувствуешь на самом деле». Взглядом, от которого Таннер не мог отвертеться, даже когда ему было десять лет.
Когда мама объявила, что они переезжают в Соному, где она выросла, Таннер был в ярости. Мало того, что семья распалась, так еще им придется начинать все заново в незнакомом месте. Он бунтовал. Три недели отказывался разговаривать с кем бы то ни было. Пока Хэл не нашел его среди виноградника, отвел в сторонку и образумил.
Сейчас Таннер уже не помнил, что сказал Хэл, но помнил, что испугался старика. Через два дня Хэл взял его на рыбалку, и у Танера появился новый лучший друг.
Который теперь испытывал его последнее терпение.
— Хэл, мы оба знаем, что ее сюда прислал отец. Он хочет закрыть это место.
— Это не совсем правда. Может, у Билла и есть навязчивая идея насчет винодельни, но Натали позвал я.
— Что? — Таннер в замешательстве подался вперед. Улыбка Хэла совсем не избавляла от ощущения, что он только что провалился в кроличью нору. — Ты попросил ее приехать сюда?
— Я. Натали — моя козырная карта, сынок. Это место закроется, только если она сделает это сама.
Зашибись.
— Тогда нам кранты.
— Не так быстро. — Хэл улыбнулся. — Я не уверен, что Натали согласится с отцом.
Старик бредит. Таннер подавил эту мысль. Ему не нравилось напряжение между ними.
— Я несогласен.
— О, я вижу. — Хэл задумчиво потер подбородок. — Но я чувствую. Мы с Грейс так долго и усердно молились, чтобы оставить эти акции Натали, и...
— Только не это, — заворчал Таннер, откинулся на спинку кресла и накрыл глаза рукой. — Ты правда собираешься сидеть и рассказывать мне, что Натали Митчелл владеет половиной «Майлиос», потому что Бог велел вам с Грейс отдать ее ей?
Тишина сказала ему то, что он и так знал.
Таннер убрал руку и открыл один глаз.
— Твой скептицизм ни к чему не приведет. — Хэл погрозил пальцем. — Именно это я тебе и говорю. И еще я знаю, что Натали здесь по причинам, которые никак не связаны с «Майлиос».
— Что ж, если ей нужен отпуск, предлагаю Гавайи.
— Таннер... — Предостерегающий тон Хэла заставил его сесть немного ровнее. — Ей потребуется твоя помощь, сынок.
Таннер втянул воздух сквозь зубы. Старик сходит с ума.
Хэл пристально смотрел на него.
— Просвети меня. — Таннер поднял руки в притворном поражении. — Каким образом я могу хоть чем-то помочь человеку вроде Натали?
Хэл прищурился:
— Полегче, ты говоришь о моей внучке.
— Хорошо. — Таннер скрестил руки на груди и подавил гнев. — Можем вернуться к разговору о винодельне?
— Я думал, мы ее и обсуждаем.
Невинное выражение лица Хэла не смягчило Таннера. Если Биллу Митчеллу удастся закрыть их, Хэл сам будет виноват.
— Хорошо, — вздохнул Таннер. — Думаю, у нас есть шанс, если получится показать ей потенциал. Она утверждает, что хочет помочь, что все можно исправить. Но на первый взгляд все выглядит не слишком хорошо. Цифры говорят сами за себя.
— Ты думаешь, мы сможем изменить ситуацию? Натали, похоже, считает именно так, но она заявляет, что я тебе мешаю. Это так?
Наконец-то они перешли к делу. Итак, она сдержала слово и поговорила с Хэлом. Сердце Таннера забилось быстрее.
— Да. — Он обуздал эмоции и кивнул. — Мы можем кое-что сделать. Некоторые изменения. Но ты должен разрешить, Хэл. Придется довериться мне, чтобы я сделал то, что нужно. Я не смогу помочь, если у меня будут связаны руки.
— Я всегда тебе доверял. — Обветренные щеки Хэла окрасились розовым. — Ты мне как сын. Всегда был. Ты знаешь это место лучше, чем оба мои сына вместе взятые. Просто... — Хэл украдкой вздохнул и слабо улыбнулся Таннеру. — Сложно не желать вернуть старые деньки, знаешь? Тогда все было проще. Нам никогда не приходилось переживать, сможем ли мы свести концы с концами. У нас были свои постоянные клиенты, поставщики, рестораны.
— Времена меняются, Хэл. Экономика изменилась. Люди более разборчивы. Их не интересует семейный бизнес прошлого. Они хотят нового, волнующего, другого.
— И ты думаешь, что сможешь превратить «Майлиос» во что-то новое, волнующее и другое?
Сомневающийся вид Хэла выдавал его истинные чувства.
— Я думаю, что мы можем соединить старое с новым. — Таннер старался быть мягким. — Дело не в том, чтобы изобретать велосипед. Надо улучшить то, что есть. Построить на этом фундаменте и сделать лучше, более привлекательным. В этом году созреют несколько новых вин, и я верю, что они смогут составить конкуренцию. Но мы не продадим много, если никто за пределами Сономы не будет знать о нашем существовании.