— Ладно. — Слабая улыбка Хэла подарила Таннеру отблеск надежды. — Делай то, что нужно. Но поставь в известность Натали. Что бы ты о ней ни думал, она умница. Знает бизнес. И может быть, если у нее появится конструктивное дело, она справится с тем, что ее тревожит.
— Мне правда придется работать с Натали?
А как хорошо все начиналось.
— Я бы настоятельно советовал. — Хэл хитро улыбнулся. — Если, конечно, ты не считаешь, что не справишься с моей внучкой.
— О, я прекрасно с ней справлюсь, — усмехнулся Таннер. — Не уверен, что она выдержит меня.
— Я бы не был так уверен, сынок. Думаю, Натали прекрасно тебя выдержит. — Хэл поднялся на ноги. — Присмотри за ней для меня. Если тебе покажется, что ей нехорошо, скажи мне. И постарайся быть вежливым. Это тебя не убьет.
— Очень может быть.
— Очень сомневаюсь. Но она может убить тебя, если твое поведение не улучшится. А теперь, отвези меня на холм. Мне нужно принять таблетки.
Через несколько минут Таннер смотрел, как широко улыбающийся Хэл поднимается по лестнице. Он никогда не мог переспорить старика. Нравится или нет, ему придется переступить через себя.
Он прошелся по дому в поисках матери. На кухне было пусто, и он вспомнил, как она говорила про прием у стоматолога после школы. Это объясняло мультиварку на столешнице и адресованную Хэлу записку с указанием, во сколько уменьшить температуру. Это надо было сделать еще полчаса назад. Таннер перевел ручку на «тепло».
Он налил стакан воды и собрался с мрачными мыслями. Если улучшений не произойдет, можно сдаваться прямо сейчас и позволить Натали дать ее отцу то, что он хочет. «Майлиос» станет всего лишь древней историей.
Да еще Рэнс Харпер звонил дважды на прошлой неделе.
Хотел поговорить с детьми, но Таннер с матерью уговорили его действовать медленнее. Надо найти правильный момент, чтобы рассказать детям про Марни, а потом заново познакомить их с отцом.
И для каждого из этих событий не может быть правильного времени.
Заявления Рэнса о том, что он стал другим человеком, звучали подозрительно. Таннер не был готов выбить почву из-под ног Джейсона и Джени только потому, что этого требует их отец. И если он узнает, что Харпер врет, то потащит его в суд, прежде чем отдаст детей.
Зажужжал сотовый, и Таннер проверил голосовую почту.
Он пролистал список и чуть не уронил телефон, увидев номер отца. Таннер с колотящимся сердцем выслушал голос Брайана Коллинза. Хочет узнать, как дела. Надеется, что они смогут поговорить.
Ничего, что он не слышал бы раньше.
Слишком поздно.
И зная о хороших отношениях отца с Рэнсом, по крайней мере если верить Марни, тот, скорее всего, звонил походатайствовать за Харпера.
Резкий звонок домашнего телефона заставил его вздрогнуть.
Серьезно? Таннер подождал, думая, что трубку возьмет Хэл, но телефон продолжал звонить. Отец не станет пытаться достать его здесь. Он взглянул на настенные часы. Половина пятого. Рановато для телефонных продаж, но кто их знает. Ему нужно на кого-нибудь наорать.
— Дом Митчеллов.
Тишина. Он постучал ботинком по плитке и сердито зыркнул на яркие картины на стене.
— Ладно, слушайте, нас не интересует то, что вы продаете, так что просто...
— Таннер?
— Да? — Похоже на Натали. Но она в Сан-Франциско. По своим делам, которые его не касаются. — Кто это?
Его губы растянулись в улыбке.
— Твоя мама там?
Ее голос звучал глухо, и она явно не желала иметь с ним дела.
Не повезло.
— Моя мама? Нет. Кто вы и чего хотите?
— Таннер... — Она издала долгий вздох. — Это Натали. Но ты и сам знаешь. Ты уверен, что твоей мамы нет?
— Уверен. Она повезла детей к стоматологу. Ты где?
— Я... неважно. — Она заговорила тише. — А... дедушка рядом?
— Он наверху. — Таннер поискал в холодильнике чего-нибудь съестного, но ничего не нашел. Он пропустил обед, и теперь организм мстил ему головной болью. — Я могу позвать его, если нужно.
Тишина. Повесила трубку? Хорошо. У него куча дел. А именно поесть, прежде чем возвращаться в поля ночью. То, что готовится в мультиварке как раз подойдет. Он подошел к буфету за тарелкой.
— Натали? Он тебе нужен?
— Нет. Мне нужен ты.
— Прости?
Он чуть не уронил фарфоровую тарелку, поставил ее и постарался не расхохотаться.