— Я хочу править! Деда, дай мне поводья.
Николь уже шагала к козлам, упрямо выпятив подбородок. Натали с отчаянием посмотрела на Таннера. Тот пожал плечами, глядя, как ее сестра уселась рядом с дедушкой.
— Идем. — Таннер задел своим плечом плечо Натали и зашагал по дороге.
— Таннер! Ты куда? — Капризный крик Николь рассек воздух, словно готовый наброситься на жертву ястреб.
— Пешком. Не доверяю я тебе. Еще перевернешь всю эту штуку.
— Пока, Ник! — Натали ухмыльнулась, показала сестре язык и побежала догонять Таннера.
Натали отогнала воспоминание. Дедушка помог ей спуститься по ступенькам, а Сара усадила на сиденье спиной к козлам.
— Сюда, дорогая. Возьми плед, на случай если замерзнешь.
Сара села на свое место. Джени придвинулась к Натали.
— Вам нравится мое платье? Я купила его специально для сегодняшнего вечера. Бабуля разрешила мне выбрать самой.
Девочка с широкой улыбкой расправила голубую в оранжевый горох хлопковую ткань.
— Очень красиво, Джени, — улыбнулась Натали. Какая же она забавная. — Здорово, а? Когда я была в твоем возрасте, мы частенько катались.
Нос защекотал аромат сена, навевая больше воспоминаний о детстве. Вечернее солнце касалось вершин окружающих дом холмов, и ласковый ветерок целовал ее теплые щеки.
Таннер оглянулся на них. Натали отметила его аккуратно причесанные волосы, отглаженную белую рубашку, не заправленную в джинсы, и почти гладко выбритый подбородок и почувствовала легкий трепет в животе.
Да что ж такое!
Ее щеки загорелись, и она решила, что он в любую секунду разразится смехом. Но нет. Он смотрел ей в глаза, и в его взгляде светился интерес, о котором она не смела задумываться. Скорее всего он гадал, не вызовет ли поездка в повозке еще один срыв.
— Можешь перестать пялиться. Я не собираюсь выпрыгивать и убегать с криками. Хотя ты правишь, так что мало ли.
Он подмигнул ей и отвернулся вперед.
— Осторожнее на поворотах.
Хэл забрался на козлы рядом с Таннером.
— Сосредоточься на дороге, сынок. По крайней мере пока не приедем на место.
Он хохотнул и пихнул Таннера локтем.
Натали закатила глаза и уставилась на свои накрашенные ногти, выглядывающие из белых босоножек. Если дедушка таким образом пытается свести их с Таннером, то вечер предстоит долгий.
Но мысли о взгляде Таннера не давали ей покоя. Наверное, ее жалкие попытки хорошо выглядеть не сработали. Ей не удалось скрыть ни бледных щек, ни синяков под глазами. Она только сделала вид, что это возможно.
Но какая разница? Она не интересует Таннера Коллинза.
Натали посмеялась над собой. Может, сам факт того, что она допускает такую возможность, означает улучшение.
Или безумие.
Перед нарядно украшенным амбаром собрались работники и друзья. Натали обошла площадку, рассматривая обвивающие балки световые гирлянды. Вдоль деревянных стен висели цветы в стеклянных банках. Подсолнухи, засушенная лаванда и маргаритки — все бабушкины любимые. Пол застилала солома, а столы с едой были расставлены вокруг больших дубовых бочек с выжженой эмблемой «Майлиос». На бочках стояло вино этого года.
Натали по очереди брала бутылки. Шардоне, мальбек, каберне и шираз. Это что-то новенькое. Судя по тому, что она выяснила из отчетов за предыдущие годы, шардоне у них всегда шло хорошо, но последним бестселлером было каберне.
Снаружи переговаривались люди. На газоне рядом с импровизированной танцплощадкой настраивались музыканты. Дедушка пожимал руки и беседовал с гостями. Его здоровье улучшалось с каждым днем, и Натали надеялась, что у него больше не будет проблем. Ее собственных хватит на двоих.
— Дэвид скоро начнет.
Голос Таннера напугал ее.
— О. Благословение винограда?
Натали сунула в рот кусочек сыра и отошла от еды.
— Нет, — улыбнулся Таннер и обхватил ее запястье теплой ладонью. — Благословение вина. И тебе надо встать впереди. Через минуту я тебя вызову.
— Чего? — пискнула Натали.
Он провел ее сквозь толпу к самой сцене:
— Стой здесь.
Таннер запрыгнул на сцену и встал между ее дедом и мужчиной, в котором Натали узнала Дэвида Грерсона.
— Добрый вечер.
Густой тенор Таннера перекрыл шум, и толпа притихла. Он прочистил горло и потер шею сзади, она помнила эту его давнюю нервную привычку. В другой руке он сжимал микрофон.
— Не верится, что прошел еще один год, а? Мы... э... — Похоже, он не знал, что сказать, и снова прочистил горло. — Сегодня нам есть за что благодарить Бога. — Он хрипло рассмеялся. — Вы все знаете, как я это ненавижу, не знаю, почему он меня заставляет. — Он сконфуженно улыбнулся Хэлу. — Что ж, этот год не был легким по многим причинам. Но я думаю, что он может оказаться одним из лучших наших лет, несмотря ни на что.