Его улыбка появилась и пропала.
— Возьмешь меня в команду?
— Только если хочешь.
Не надо ему знать про ее утренний разговор с отцом.
— Я люблю хорошую драку.
Его мальчишеская улыбка заставила ее рассмеяться.
— Да, очевидно. Но постарайся держать кулаки при себе, если он вдруг заявится, хорошо?
— Приложу все усилия. — Таннер отошел от нее, свистнул Гвин и перебросил фонарь из одной руки в другую. — Итак. Еще хочешь посмотреть другие винодельни?
В животе запорхали бабочки, и она улыбнулась:
— Еще хочешь порулить моим «ягуаром»?
— Ты знаешь.
— Что ж, на следующей неделе я свободна. Дай знать, когда тебе удобно.
«Это не свидание, — напомнила себе Натали. — Просто бизнес».
— Думаю, что смогу освободить утро понедельника. — Телефон Таннера засветился в темноте, когда он проверял свое расписание. — Да, это подойдет.
— Хорошо. Тогда до встречи. — Натали готова была хлопнуть себя по лбу. — В смысле, это не свидание. Это... ну, ты понял.
— Я понял. Это свидание, которое не свидание. Верно?
— Верно.
— Но мы можем превратить его в свидание.
От его дразнящего тона к ее щекам прилила кровь.
Боже. Грудь стиснуло, когда она заставила себя покачать головой.
— Не очень хорошая идея.
— Однако попытаться стоило. Я даже в темноте вижу, как ты покраснела, — подмигнул он, и она улыбнулась.
— Спокойной ночи, Таннер.
— Спокойной ночи, Мышка. — Таннер приложил два пальца к виску. — Сладких снов.
24
Натали казалось, что нервы у нее в животе кувыркаются на батуте, когда она в понедельник утром спускалась по ступенькам к тому месту, где ее ждал Таннер. Одетый в джинсы, свитер грубой вязки и кроссовки, он стоял, прислонившись к своему пикапу, с двумя яркими термокружками в руках, и выглядел как кинозвезда.
— Пожалуйста, скажи, что это кофе, — пробубнила она, беря протянутую кружку. — Я плохо спала ночью.
— Кофе. Крепкий. — В прохладном утреннем воздухе его смех окутал ее, словно объятия. — Я вскочил в пять.
— Ты исключительный. — Натали широко ухмыльнулась и помахала музыкальным диском. — Я взяла музыку.
— Чего?
Она отдала ему ключи от машины, и Таннер открыл для нее пассажирскую дверь.
Натали засмеялась, села в машину и пристегнулась. Таннер стянул теплый голубой свитер, под которым оказалась белая рубашка-поло, бросил его на заднее сиденье и сел в «ягуар». Лицо его светилось благоговением, когда он положил ладони на руль из полированного дерева и кожи.
— Конфетка.
Он был похож на ребенка рождественским утром.
— Таннер, это просто машина.
— Не-не-не, это не просто машина.
Его радостный смех вызвал у нее улыбку. Надо признать, салон из бежевой кожи производил впечатление.
Как только он завел двигатель, она вставила диск в магнитолу. Когда они выезжали с подъездной дрожки, в колонках заголосили «Спайс Герлз».
— Не-е-ет. — Стон Таннера заглушил девчачьи вопли «Скажи, чего ты хочешь...» — Серьезно? «Спайс Герлз»? Тебе сколько лет?
— Это была моя любимая группа в школьные годы. — Натали засмеялась и запрыгала в кресле. — Ты ведешь, я выбираю музыку. Хиты девяностых. Целый. День.
— Черт, девочка. У тебя ужасный музыкальный вкус. Надо было взять мой пикап. — Уголки его губ дрогнули, когда он коротко взглянул на нее. — Ты сегодня меня пытаешь по какой-то конкретной причине или просто так?
— Просто так.
Натали немного отодвинула кресло назад и сделала глоток из термокружки. Кофе согрел ее, но улыбка Таннера осветила ее душу.
День обещал быть хорошим.
Они посетили несколько виноделен и неспешно пообедали в одной из них. Пришло время возвращаться. Натали не терпелось сесть за компьютер и внести несколько новых идей. Пока Таннер вез их к дому, она быстро писала.
— Ой. — Наконец подняв голову, она поняла, что они едут совсем не в «Майлиос». — Куда мы едем?
— Увидишь.
— Ладно.
Натали глубоко дышала и пыталась наслаждаться пейзажами, пока Таннер ехал по проселочным дорогам, почти не отвечая на ее болтовню. Они ехали почти час, машина забиралась все выше, пока не остановилась на площадке над озером Сонома.
— Лучший вид в городе, — сказал Таннер. — Идем.
Они вышли из машины, и Натали села на скамейку для пикника рядом с Таннером и уставилась на красный огненный шар в небе. Заходящее солнце протянуло размытые оранжевые и розовые пальцы к вершинам пихт внизу.
— Как красиво, Таннер.