— Подожди. Сдай назад. — Таннер закатал рукава, обошел стол. Он склонил голову набок и прищурился. — Ты только что сказала, что рискнула всем... ради меня?
— Натали? — Таннер ждал ее ответа, и у него засосало под ложечкой. — Ты делаешь это ради меня?
— Конечно нет, — отмахнулась она, поджав губы. — Я просто хотела сказать, что это твой хлеб, что ты любишь «Майлиос» так же сильно, как дедушка. Мы разработали план, который, я уверена, принесет прибыль. Нет причин закрываться.
— Ладно. — Он ей не поверил. Ни на секунду. Она отказывалась встречаться с ним глазами. — Прозвучало совсем не так.
— Я знаю, как это прозвучало. — Когда она наконец посмотрела на него, он увидел в ее глазах намек на гнев. — Но я не это имела в виду.
— Хорошо. Потому что мне не хотелось бы, чтобы ты принимала подобное решение из-за какой-то неуместной преданности мне.
Он сказал это? Таннеру захотелось заткнуть себе рот кулаком.
— Неуместной преданности?
Натали уперлась кулаками в бока, ее глаза сверкнули.
Ой, это плохо. Очень плохо.
— Я не это имел в виду. Я хотел сказать... Я...
— Ты искренне веришь, что я стала бы принимать решения насчет бизнеса, основываясь только на чувствах?
— Слушай, я только хотел сказать, что...
Он поднял руки и сдался. Он понятия не имел, что несет.
— Как насчет перестать сомневаться и присоединиться? — Она ткнула его в грудь. — Что случилось с «Возьмешь меня в команду»?
— Натали, — выдохнул Таннер, когда она протопала через комнату.
Она злобно зыркнула на него через плечо.
— У меня много дел, Таннер.
— У меня тоже. — Но он не сможет ни на чем сосредоточиться, пока они все не прояснят. — Я просто не хочу, чтобы ты сделала что-то, о чем через несколько дней пожалеешь.
— Я приняла решение. Если ты не хочешь, чтобы я была здесь, будь честен.
— Я разве сказал, что не хочу, чтобы ты была здесь? — Таннер закатил глаза.
— Ты, кажется, не в восторге от этой мысли.
— У меня не было возможности переварить ее.
Он провел рукой по лицу, чтобы спрятать улыбку, когда она медленно развернулась.
— Тогда, сделай одолжение, переваривай быстрее.
И Натали вышла, хлопнув дверью.
Ну уж нет.
Таннер рванул следом. Она уже вышла из дома, поднялась на холм и быстро шла к ручью.
Ветер доносил ее тихие рыдания.
Когда Таннер ее догнал, она резко развернулась к нему, по щекам струились слезы.
— Оставь меня!
— Нет. — Таннер отдышался и схватил ее за руки. — Скажи, почему ты расстроилась. Скажи.
— Это глупо.
Таннер сильнее сжал ее.
— Скажи.
Она отвела было глаза, но вновь прожгла его сердитым взглядом.
— Я расстроилась, потому что у меня такое ощущение, будто ты мне все еще не доверяешь!
— Я тебе не доверяю? Это ты не сказала мне, что отец угрожал уволить тебя!
— Я не сказала, потому что знала, что ты психанешь. Как сейчас! — Натали покачала головой, ее глаза сверкнули в солнечном свете. — Таннер, большую часть своей жизни я старалась угодить людям. И провалиться мне на этом месте, если добавлю тебя в этот список. Так что или ты со мной, или нет. Что решишь?
Таннер издал низкий смешок. Вероятно, это был не самый умный ответ, потому что взгляд Натали стал яростнее, и ему потребовалась вся сила воли, чтобы не подхватить ее на руки.
— Ты правда воспротивилась своему старику?
— Да. — На ее губах мелькнула и пропала улыбка. — Он этого не ожидал. Но я устала делать все по его. Устала переживать из-за его одобрения. Думаю, я никогда не сделаю его счастливым. И, полагаю, мне просто придется с этим жить.
Таннер рискнул шагнуть ближе:
— Хочешь поговорить об этом?
— Пока нет. — Она потерла лицо и издала слабый смешок. — Но думаю, это научило меня, что пришло время посмотреть правде в лицо. Потому что это единственный способ отпустить прошлое.
— Какой правде?
Натали покачала головой:
— Не спрашивай. Я еще не готова, ладно?
— Ладно. — Таннер нахмурился, но понял, что нет смысла давить. Он сократил расстояние между ними и взял ее ладони в свои. — Я горжусь тобой, Мышка.
На ее ресницах вновь появились слезы. Мгновение ему казалось, что она скажет что-то еще, но она лишь улыбнулась, сжала его руки и отпустила.
Таннер смотрел, как она идет обратно в дом, его сердце билось с перебоями. Что-то еще мучает ее, но он не может заставить ее говорить.