— Меня не устраивает палата тем, что отсюда нельзя выходить, — насупившись, пробурчал он.
— Вообще-то, тебе можно выходить в коридор, прогуливаться до кафетерия, врач даже предлагал тебе утренние прогулки во дворе… — Рей резко осеклась, словив на себе хмурый взгляд Баджи. — Ладно, поняла, это не то, что ты хочешь. Кей, тебе надо потерпеть всего лишь неделю, а потом тебя выпишут, — добавила она уже более смягчившимся тоном, аккуратно кладя руку на его ногу, замурованную в гипс, чья поверхность была вдоль и поперек исписана разноцветными надписями, которые оставили ребята.
— А может, я не хочу больше терпеть? Я хочу выбраться отсюда, — пробормотал Баджи, а потом вдруг обхватил ладонью бедро Рей, несильно сжал его и, приблизившись к ее уху, томно прошептал: — А еще хочу тебя. Пиздец, как хочу.
От его влажного шепота кожа Рей покрылась мурашками. Невольно прикрыв глаза, она судорожно втянула воздух ртом, ощущая, как чужая ладонь медленно, но уверенно приближается к ее промежности, и выдохнула:
— Основа… всякой мудрости… есть терпение…
— Кто сказал? — дернув уголком губ, промурлыкал ей Баджи в ухо, зарываясь носом в душистые волосы. Аромат яблок кружил голову.
— Платон, — едва ли не простонала это имя Рей, когда его ладонь мягко сжала ее сквозь ткань джинс.
— Серьезно, ты даже в такой момент умудряешься умничать?
С трудом распахнув заплывшие глаза, она твердым жестом отвела от себя руку Баджи и стянуто произнесла:
— Я не хочу навредить тебе. Твои кости все еще срастаются.
Он выразительно закатил глаза и цокнул языком:
— Что действительно вредит мне, так это воздержание. Серьезно, малыш, мне кажется, у меня уже яйца посинели.
— Не драматизируй. Как-то же до этого ты терпел.
— Потому что тебя не знал.
— Знал, вообще-то, мы учились вместе весь прошлый год.
— Да, но тогда я не знал, какие у тебя классные сиськи. То есть грудь! — спохватился Баджи и, игнорируя возмущенный взгляд от Рей, снова припал к ее шее. — Я имел в виду грудь. Красивая… — Поцеловал за ухом. — Упругая… — Прикусил мочку. — Грудь…
Противиться его пылким губам и соблазнительному шепоту было сложно. Поэтому, позволив своему сознанию соскользнуть с края здравомыслия, Рей все же расслабилась в руках Баджи и запрокинула голову, подставляя шею для поцелуев. Его руки, не встретив сопротивления, тут же проворно юркнули под край ее футболки, пальцами пробегаясь по плоскому животу и подбираясь к краю лифчика.
Внезапный звук распахнувшейся двери заставил Рей подскочить на ноги и отпрыгнуть едва ли не в другой конец палаты, поспешно одергивая на себе футболку, которая, благодаря стараниям Баджи, бесстыдно задралась. На пороге стояла медсестра, удерживая в руках поднос с больничной едой. Окинув двух молодых людей строгим взглядом — Рей стояла у стены, пряча пунцовые щеки за копной кудрявых волос, а Баджи раздраженно откинулся на подушки, роняя руки поверх одеяла — она осуждающе покачала головой и прошла к кровати, ставя поднос на специальную подставку.
— Часы дневного приема закончились. Приходите после обеда.
Наскоро попрощавшись, Рей быстро схватила свои вещи со стула, махнула Баджи на прощание и поспешила покинуть палату. Однако, на входе она столкнулась с Майки и Доракеном.
— Во-о-оу, куда так быстро? — удивленно воскликнул Майки, удерживая ее под локти, чтобы она не распласталась на полу. Рей удивленно посмотрела на него, восстановила равновесие и, заправив волосы за уши, произнесла:
— Ой, извините. Вы, кстати, опоздали — часы приема уже закончились.
Майки нахмурился, задумчиво вороша светлые волосы на затылке:
— Ничего, что-нибудь придумаем. Мне нужно срочно поговорить с Баджи. Кенчин, — он обернулся к Доракену, что стоял чуть в стороне, с интересом разглядывая информационный стенд, — разберешься тут?
Тот коротко кивнул, прежде чем Майки проворно обошел ничего непонимающую Рей и юркнул в палату.
— Разобраться с чем?
Доракен указал кивком головы куда-то в сторону.
— Пошли выпьем кофе.
***
В кафетерии народу было совсем немного. Рей сидела за хлипким металическим столиком, нервно отбивая по его поверхности ногтями, пока Доракен заказывал ей и себе кофе из автомата. Что он собирался сказать ей? Что-то, связанное с делом? Она настолько погрязла в собственных мыслях и догадках, что едва не пропустила тот момент, когда на стол перед ней опустился бумажный стаканчик с терпко пахнущим кофе. Доракен тем временем занял место напротив, скинув на пустующее сидение зимнюю куртку и оставаясь в одном из своих фирменных хаори.
— В общем, буду краток, — начал он, отпивая немного кофе и хмуря выразительные светлые брови. — На Хиро завели дело.
Рей застыла с бумажным стаканчиком на полпути ко рту. Доракен тем временем продолжал:
— Нам удалось собрать достаточно доказательств, подергать за нужные рычаги. Его взяли под стражу, но тут же выпустили под залог. Однако, тебе не о чем беспокоиться. Мы позаботились о том, чтобы он даже не думал приближаться ни к тебе, ни к Баджи.
— Доракен-кун, я… — Рей не нашлась, что ответить. — Спасибо вам, правда, спасибо.
— Да не за что, — добродушно хмыкнул Доракен, пожимая широкими плечами, и отпил еще немного кофе. — Только мне нужно предупредить тебя кое о чем. Судебные разбирательства начнутся где-то в первых неделях января, а вместе с этим обо всем случившемся узнает и вся общественность. Тебя и Баджи затаскают по судам и допросам — и эти допросы будут иметь мало общего с теми, которые ты проходила пару дней назад.
Рей прикрыла глаза, окунаясь в воспоминания прошедшей недели. Она вспомнила свой поход в полицейский участок: рядом с ней был Чифую, но ей все равно было до безумия страшно. Казалось, что вот-вот в кабинет следователя войдет донельзя довольный Хиро, зло рассмеется ей в лицо и, обвинив в наивности, скажет, что все кончено — она в очередной раз проиграла. Рей помнила, как сложно ей было рассказывать все с самого начала и в мельчайших деталях абсолютно чужому человеку — служащему в штатном, что скрупулезно записывал ее слова в пухлый блокнот с кожаным переплетом. И это, судя по словам Доракена, была еще не самая худшая часть.
— К тому же, поднимется общественный резонанс, очень много неприятных подробностей всплывет наружу. Накано — довольно громкая фамилия. Хиро не собирается так просто признавать вину, а представители его защиты будут до последнего отнекиваться и играть по-грязному. Нас ожидает очень длинный и тяжелый путь.
Рей отставила стакан с кофе в сторону и машинально заломила пальцы. Скорее всего, в рамках разбирательства все узнают о том, как Хиро с ней обращался — это является неотъемлемой частью дела и мотива. Желтая пресса обязательно подхватит эту новость и разнесет по всем уголкам Токио, если не дальше… Возможно, дойдет даже до ее родителей. На них снова начнут показывать пальцами в университете, ее на каждом углу будет поджидать журналисты, на голову польется куча грязи, ненависти и оскорблений. Если бы дело касалось только ее, то Рей бы никогда не пошла на подобное, предпочитая отсиживаться в стороне как самая последняя трусиха. Но сейчас речь шла о Баджи. О том, чтобы добиться справедливости, чтобы больше не подвергать его опасности… Ради этого Рей готова была готова на все. Даже если ее будет ненавидеть вся страна — пускай.
— Я справлюсь, — наконец чуть сипло произнесла она, поднимая уверенный взгляд темно-зеленых глаз на Доракена. Тот одобрительно улыбнулся ей, словно и не ожидал другого ответа.
— Отлично. Не волнуйся, мы вас не бросим. Будем бороться вместе.
— Спасибо.
— Тебя подбросить до дома? — спросил Доракен, в один глоток приканчивая свой кофе и сминая пустой стаканчик. Рей покачала головой, слабо улыбнувшись.
— Нет, я пройдусь пешком.
— Хорошо, тогда я побежал. До встречи.