— Не я одна думаю, что его тоже убили, — тихо возразила она.
— Да? Кто же еще?
Ей вряд ли стоило говорить об этом, но она все-таки сказала:
— Констебль Сэм Рассел из Файнса считает так же.
— Боже мой, ты, похоже, и впрямь рехнулась! Мой дом привлек внимание каждого констебля, шерифа и бобби по эту сторону Атлантического океана, не говоря уже о частных сыщиках и сопливых репортеришках. Конечно, я не так спокоен, как кажется. Я от всего этого устал. Вот и ты со своими намеками! В конце концов, это оскорбительно, миссис Гэндон. Я не видел твоего мужа живым! Я не был в связи с юной Эммой Лоуч. Я не могу отвечать за то, что она наговорила! Я не убивал Марту. А теперь, если ты все-таки считаешь меня маньяком, дверь открыта.
Шерил повернулась к камину и уставилась на пляшущий огонь.
— Я таким тебя не считаю, но кто-то явно болен.
— Возможно. Поэтому тебе следует уехать домой! Я же просил тебя?!
— Стив, — нерешительно сказала Шер, — а тебе не кажется, что это как-то связано с кануном Дня всех святых?
— Оставь это, пожалуйста. Канун Дня всех святых — всего лишь пикник в горах: костер, мужчины играют на дудках и напиваются. До очередного праздника осталось недолго, и ты сможешь увидеть все собственными глазами. Это нам, ирландцам, полагается верить в древние легенды, а не вам, американцам. Ты слишком много читала, девочка. Смотрела слишком много фильмов.
Это походило на правду. Она не могла отрицать, что эта мысль терзает ее, притом до такой степени, что она видела демонов в людях и искала зло в селении добрых фермеров.
Она повернулась к нему, чувствуя себя совершенно разбитой.
— Стив, неужели ты не понимаешь? Ты не отмоешься, пока не найдут убийцу.
— Шерил, мы говорили об этом уже сто раз. Барт О'Хин, старина Сэм и я прокручивали всю ситуацию. И не находили ответов. — Он усмехнулся. — Разве что древние друиды восстанут из земли, чтобы помочь нам.
— Зачем ты дал мне ключ от коттеджа? Разве не ты велел мне уехать?
— Если ты решишь вдруг остаться, я хочу, чтобы ты находилась поблизости, под моим присмотром…
— Так ты хочешь, чтобы я осталась или уехала?
— Я думаю, что тебе следует уехать, но очень хочу, чтобы ты осталась.
Шерил откинула голову назад и тихо произнесла:
— Ты не любил Марту, не любишь ты и меня…
Уголки его рта приподнялись, как бы в мечтательной улыбке.
— Я мог бы по-настоящему полюбить тебя, дорогая…
Ему ничего не стоило, встретив привлекательную женщину, тут же оценить ее и переспать с ней. Проще простого. Шерил не сомневалась, большинство из них с готовностью согласились бы на эту связь. Но она сама не желала быть в череде его временных любовниц, хотя и была увлечена им…
— Знаешь, я сразу немного влюбился, в первую же ночь, когда увидел тебя. На тебе был какой-то полупрозрачный наряд, волосы развевались как шелковые нити. Я понял, что ты только что из постели, где была счастлива с мужчиной… В моем сердце вспыхнула зависть к этому везунчику. Ты была так свежа и молода! Мне захотелось прикоснуться к тебе. И я сделал это, хоть и знал, что поступаю неправильно. Ты даже этого не заметила, так велико было твое отчаяние, когда ты искала своего мужа. Последние восемь лет я не жил монахом, но думал о тебе часто. И ты, как я вижу, совсем не изменилась. В тебе сохранилась та детская наивность, которая вызывает у мужчины желание защищать и покровительствовать. Но есть и кое-что еще в твоей улыбке, самой манере двигаться. То, что будит в мужчине низменные чувства и бросает в дрожь от желания.
— Не выдумывай, Стивен. Нет во мне ничего такого.
— Так будет. — Его слова прозвучали как предостережение.
— Мам! — Вбежавший в комнату Крис прервал их. — Она говорит, что научит и меня.
— О чем ты говоришь, сынуля? — спросила Шерил.
— О физиономиях, которые я для забавы вырезаю, миссис Гэндон, — ответила за него Мэг, появившаяся из кухни.
Она широко и тепло улыбалась, эта высокая женщина с отливающими сталью волосами. У Кена ее улыбка, подумала Шер, они с матерью похожи.
— Иди, взгляни, дочка, — пригласила она. Они были выставлены в кухне на длинном разделочном столе. Поначалу Шер приняла их за обычные корнеплоды — турнепс, свеклу, картофель, потом заметила, что из них вырезаны лица. Жуткие лица с косыми глазами и беззубыми ухмылками. Они вызывали неприятное ощущение.
— Это «джэки»! — воскликнул мальчик. — Мэг показала, как их делают.
— «Джэки»? — тупо повторила Шерил.
— Да, — ответил Стивен, сев на один из старинных кухонных стульев и протянув мальчику картофелину. — Ирландцы начали вырезать эти маленькие лица еще несколько столетий назад к кануну Дня всех святых. Их делали, чтобы отогнать злых духов. Поэтому они такие омерзительные.