И, черт возьми, Мэйси была возбуждена. Иначе, зачем ей ласкать мне член, когда она думала, что я без сознания? Конечно же, я должен был остаться. Такая удивительная девушка не приходит каждый день.
Но клянусь, я собирался раскрыть свои истинные намерения в какой-то момент. Просто когда у нас, наконец, состоялся наш первый разговор, я ничего не мог вспомнить. Да, я богатый деловой парень, был совершенно потерянным и безмозглым, сидя напротив этой прекрасной нимфы.
И мне не выпадало шанса поднять этот вопрос. Потом, честно говоря, пару раз я обходил эту тему стороной, и Мэйси отступала. Тогда для меня были вещи поважнее, чем признаться ей в том кто я есть на самом деле, например, целовать еѐ сладкие губы или ласкать языком еѐ киску, слизывая женский нектар и сводя Мэйси с ума от удовольствия.
Так что, да, наши три месяца вместе были смесью чистого наслаждения от нахождения рядом друг с другом и множества вопросов без ответов. Мэйси спрашивала меня, кто я, но я всегда давал ей какой-нибудь расплывчатый ответ, говоря, что просто странствующий ковбой и как можно скорее меня тему.
К тому же, Мэйси чертовски невинна. Она ничего не знает о мире за пределами фермы и о том, что в нѐм выживает только сильнейший. Так кто я такой, чтобы срывать с неѐ розовые очки, через которые она смотрит на мир, несмотря на тяжесть работы на ферме? Только настоящий мудак мог бы так поступить с девушкой-подростком.
Так что, да, я попал в очень нехорошую ситуацию. Правда о себе вертелась на кончике моего языка с нашей первой ночи вместе, когда она, наконец, позволила мне сорвать еѐ «вишенку». Черт возьми, у нее самая лучшая киска в мире! Я мог бы трахать еѐ каждый день до конца своей жизни, и намерен так и делать. Потому что мы поженимся. И сладкая Мэйси станет моей навсегда. Скорей бы уже!
Но моя ложь всѐ же не даѐт мне покоя.
Конечно, Мэйси узнает о том кто я, но только не сегодня.
Мне просто нужно пережить сегодняшний день, а потом я сам расскажу ей все свои секреты. Надеюсь, она любит меня достаточно сильно, чтобы простить мне грехи. Мои огромные, гигантские, непростительные грехи.
Я надеюсь.
— Эй, красавчик, — слышу я тихий голос Мэйси с порога, и поворачиваюсь к ней.
Черт возьми, моя девочка прекрасно выглядит в белом платье! Ткань подчѐркивает еѐ щедрые женские изгибы, и я весь загораюсь от предвкушения задрать ей подол и овладеть нею.
Но сначала свадебная церемония.
— Детка, ты выглядишь потрясающе, — хрипло выдыхаю я. — Великолепно.
Мэйси краснеет, глядя в пол, потом застенчиво смотрит на меня.
— Спасибо. Вот, нашла платье в своѐм шкафу. Раньше случаев не подворачивалось носить его, — застенчиво признается она, и я притягиваю еѐ в свои объятия, безумно желая поцеловать. — Подожди! — останавливает меня Мэйси, прикладывая пальчик к моим губам.
— Что?
— Я хочу подождать, пока судья объявит нас мужем и женой. Больше никаких поцелуев, пока я не стану миссис Морган, — сладко поѐт она, флиртуя.
Прилив гордости наполняет мое сердце.
О, черт, да! Миссис Морган!
— Детка, после того, как все это закончится, Я НАПОЛНЮ тебя детьми, — рычу я, метая взглядом молнии. — У нас будет дюжина детишек, дорогая… может быть даже больше.
Мэйси застенчиво краснеет, хотя для этого нет причин. Разве не так поступают женатые?
Кроме того, мы никогда не пользовались защитой, так что я бы не удивился, если она уже беременна.
Но тут Мэйси поднимает на меня сияющие от счастья глаза.
— Да, Тайлер, — выдыхает она. — Я бы хотела иметь от тебя детей. Тогда бы я стала самой счастливой на свете.
И я чуть не рухнул на пол от еѐ признания. Нет ничего в мире более правильного, чем эта девушка, рожающая моего ребенка!
Да, черт возьми, только Мэйси станет матерью моих детей и никто больше!
Минуту спустя, мы, взявшись за руки, входим в зал суда, где нас уже ждѐт судья и церемония начинается.
— Тайлер Морган, — обращается ко мне судья. — Берѐте ли вы эту женщину в жѐны?
— Да, — не раздумывая, отвечаю я. — Да, да, да!
Судья откашливается, а Мэйси робко мне улыбается, и смотрит на меня.
— А вы, Мэйси Джонс, берѐте ли этого мужчину в мужья?
Я заворожѐнно наблюдаю, как Мэйси отвечает «да» и всѐ вокруг нас исчезает.