Внешнее оформление здания соответствует внутреннему. Все со вкусом, все до ладу. Как положено, встречает громила со взглядом швейцара. Видимо, охранник. Интересно, кого и от кого он охраняет? Уверена, что в этом особнячке есть внешнее наблюдение, связанное с охранной сигнализацией.
В уютной приемной — секретарь. Очень интересный молодой человек с хорошими манерами. Никакой угодливости. Внешнего чувства собственного достоинства в меру. То, что нужно секретарю солидной фирмы. Только чуть-чуть, то ли кокетства, то ли очарования. Не пойму, но что-то есть. Это не относится ко мне. Видимо, такова его манера себя вести.
Не предъявляя никаких документов (у меня их нет), говорю тоном, не терпящим возражения: «Я, Спасова Елена Александровна. Мне назначена встреча с вашим руководителем, господином Гриценко.»
В ответ: " Ваше удостоверение».
— Знаете, у меня его сегодня в сумочке нет. Вы не возражаете против паспорта?
Моя прописка не соответствует месту жительства. Так что, заподозрить они не смогут.
— Прошу вас.
Анатолий Иванович Гриценко оказался тоже достаточно приятным мужчиной с тем же неуловимым обаянием. Своеобразным обаянием.
Слово «обаяние», как никакое другое, имеет пол. Женщина с признаками мужского обаяния производит тяжкое впечатление, а мужчина с женским — жалкое. В таком типе, скорее всего, повышенное женское кокетство. Интересно, женщинам нравятся такие мужчины?
Но здесь какое-то приглушенное, затаенное, как бы не для всех. Интересно, для кого?
Я рассказала о желании руководства газеты сделать рекламу на хорошем уровне. Намекнула на давнее, еще школьное, знакомство с Митиным. Предложила возможность решения, посредством газеты, финансовых вопросов. Попросила их реквизиты для оплаты услуг.
Мне казалось, что я ненавязчиво пыталась узнать о том, когда же должен вернуться директор.
Ответ был однозначным: его отъезд связан с большими изменениями в деятельности фирмы. Хорошо, что, готовясь к этому визиту, узнала номер телефона еженедельника «Друг». Уже при прощании, секретарь попросил у меня визитку. Я понимала, что прокололась. Но сейчас это было уже неважно. Пустив в ход все свое обаяние, назвала номер телефона редакции.
Весь день меня не покидало чувство холода в этом, почти роскошном, особняке. А потом поняла: в нем нет женщины. На этой фирме не работают женщины. В оформлении интерьера нет уюта, нет тепла. Все есть, а этого нет.
XII
Куда же двигаться дальше?
Банк. Нужно звонить Инке.
Вот уж подружка. Верная, верная. А видимся так редко. Жизнь, какая-то дурацкая круговерть, не дает возможности остановиться, обернуться по сторонам. Все вперед и вперед. Вспоминаю, как ее в детстве называли «канцелярской крысой». Она первая одела очки. А еще страсть к математике (скорее к арифметике) и географии, была беспредельна. Часами у географической карты. До сих пор не могу понять, что нового можно каждый раз увидеть на одной и той же карте? К окончанию школы, кличка сменилась на «бухгалтершу». Так что, дальнейший путь был определен.
Она много лет работает в банках. Все про них знает.
Звоню.
— Попросите Инну Филипповну. Алло, Инесса, это я.
— Кто я?
— Арманд, мне, видимо, нужно почаще звонить, чтоб не забывался голос.
Арманд — это ее еще одна детская кличка. Инесса у нас ассоциировалась с нежным чувством вождя.
— Леночка, это ты?
— Конечно.
— Говори, только быстро, я очень занята.
— Тогда я позвоню домой.
— Хорошо. Я буду часов в семь, звони.
Вечером рассказываю ей о том, что мои знакомые должны начать финансовые дела, а может быть делишки, с фирмой «Хозарсифь», реквизиты которой я четко диктую.
— Так что ты хочешь от меня?
— Узнать их финансовое положение.
— А ты знаешь, что это коммерческая тайна?
— Не знаю, но догадываюсь.
— Тебе это нужно?
— Правда, нужно.
— Это нужно тебе или твоим знакомым?
— Это нужно мне.
— Хорошо, завтра позвони.
— В котором часу?
— Вечером. В десять часов.
— Спасибо.
— И это все? Хоть бы потрепалась. Рассказала о себе, о наших.
— Сто лет никого не вижу, ни о ком не слышу.
— Слушай, приходи завтра. А я тебе, заодно, все расскажу без всяких телефонов.