Я нахожусь где-то посредине. Уже нет шумного веселья, но еще не у телевизора.
Стыдно признаться, но не люблю застолий стариков, где рекой льются воспоминания очень далекие от истинных событий, недоумения, мягко говоря, по поводу следующих поколений. А главное, перечисление того, что заработал, заслужил и достиг в жизни. Так и хочется остановить на полуслове и сказать старую истину: прежде, чем считать свои капиталы, посчитайте свои годы.
Когда слушаешь такие излияния за праздничным столом (все равно какого праздника), видишь, как на ладони, насколько у каждого разное представление о самодостаточности собственной жизни.
С этими мыслями приближаюсь к дому Веры Федоровны. Не хочется менять традицию, которую сама себе выбрала. После поздравлений и рассказа о последних событиях мы плавно переходим к беседе. Всегда самой приятной части нашей встречи.
Сегодня мой приход, как и в прошлом году, очень целенаправленный. Сейчас расскажу учительнице все, что произошло, все, что знаю, и задам вопросы. Так я решила, а вот какова реакция будет у нее: вопрос.
— Вера Федоровна, можно рассказать вам одну историю?
— Конечно.
У меня сложилось впечатление, что она ждала этого.
— Этой истории больше года.
Я рассказала об убийстве. О визитной карточке. Об отмщении Живого. О том, что эта история тянется, со школьных лет. Что не помню ни одного, ни другого. И о встрече на отдыхе. Поход в «Хозарсифь», беседу с Инной, встречу с Юрой я пропустила.
Тоном человека, который в курсе событий, она спросила: «Ты не знаешь, а кого из них нашли?»
— Никого.
— Тебе это точно известно?
— Точно. Никто не опознал Митина. Или не захотел.
— Думаю, по двум соображениям: не тот Митин человек и не хотят связываться с милицией.
— Я тоже так решила. Вы знаете, кто мог ему отомстить?
— Догадываюсь. Один из трех. Но кто, не знаю.
— Так что же случилось в школе? Не могу вспомнить.
Вера Федоровна решила перейти на другую тему.
— Повтори еще раз, в подробностях, всю летнюю встречу.
Я повторила, упустив только свой последний приход для уточнения адреса кафе.
— Помнишь, в прошлом году я рассказывала о матерях-энергофагах?
— Не помню — соврала я
— У Димы Митина была очень колоритная мама. Крупная красавица, умница, образованная. С совершенно невыносимым характером. Дима, как мог, сопротивлялся ей.
— Ему это удалось?
— В какой-то степени, да.
— В какой?
— Он вырос умным, сильным, самостоятельным, идущим вперед. Правда, не оглядываясь назад.
— Что это значит?
— Понимаешь, когда достигаешь цели, неплохо оглянуться и посмотреть, что оставил.
— А что может быть оставлено?
— Может пепел, может сад, а может пустыня.
— Что оставил он?
— Не знаю. Знаю только, что не сад.
— Так чем же она была плохой матерью?
— Ольга Константиновна Митина всю жизнь проработала в органах Государственной Безопасности.
— Я далека от этих органов. Чем это оказалось чревато?
— Во-первых, она не Митина, а Боярская. Не нужна была ей эта фамилия.
— Но почему она оставила ее Диме?
— Настоял отец.
— Так отец все-таки был?
— Не было.
— Но дети без отцов не рождаются.
— В графе «отец» у него был прочерк.
— А разве так можно?
— Можно, по желанию матери.
— Может быть, у них был гражданский брак?
— Не знаю. Где-то, когда вы учились в 9 или 10 классе, мне понадобились все ваши данные. Я вызвала Митину. Времена уже наступили другие. Люди стали, внутри себя, посвободнее.
— Вы считаете, что наш народ начал становиться свободнее внутри себя?
— Нет. Конечно, нет.
— Ведь, свобода — это, когда твоя личная жизнь, только твоя.
— Леночка, ты, к счастью, не помнишь времен, когда под святым ликом государства, устанавливалось общественное мнение.
— Это я застала. Общественный террор: моральный, материальный и физический.
— Давай вернемся к Диме. Так вот, Ольга Константиновна рассказала мне о том, что ее бывший свекор (очень подчеркивалось — бывший) — священник. А такое родство ей было явно ни к чему. Видимо, любящий муж скрыл эту деталь. Но молодая жена ждала малыша, которого очень хотела. Поэтому, при рождении двойняшек, встал другой вопрос.
— Какой?
— При таком исходе родов, отец настоял на том, чтобы разделить детей.
— А как он мог настоять?
— Он поставил ей условие.
— Какое?
— Никогда его семья ничем не коснется семьи Боярских. Священник жил где-то в Сибири, а сам Митин забрал Костю и уехал в неизвестном направлении.