И распахнул дверь.
Шерлок сидел в кресле, забравшись в него с ногами, и Джону понадобилась вся его армейская выдержка, чтобы от ужаса не завопить.
Этот бледный до синевы человек с потемневшими, ввалившимися глазницами и всклокоченными волосами не мог быть его другом. Нет, никак не мог.
Он поднял глаза, и в них Джон увидел такую смертную муку, что невольно провел по лицу ладонью, будто желая смыть эту невыносимую картину, навсегда истребить её из своей памяти.
Но голос Шерлока, обращенный к брату, прозвучал равнодушно:
— Зачем ты это сделал?
Этот тихий, хриплый от долгого молчания голос обрушился на Джона с такой силой, что он покачнулся.
— Шерлок… — с трудом произнёс он.
— Уходи, Джон.
Шерлок опустил на пол босые ступни и поднялся с кресла. Он был до такой степени жалок и так не похож на себя самого, что Джон не выдержал — рванулся к нему и встал рядом, не зная, что делать дальше, что говорить и как вынести весь этот кошмар.
— Уходи, — повторил Шерлок, опуская глаза. — Прошу тебя…
— Ни за что, — твердо ответил Джон и повернулся к Майкрофту. — Оставьте нас.
Позолоченная дверь тихо закрылась.
Шерлок отошел к окну, повернувшись спиной, и Джон впился зубами в кулак — крик рвался из его пересохшего горла. На костлявую спину Шерлока смотреть было невозможно. Тонкая беззащитная шея согнулась под грузом неведомой Джону тяжести, и хрупкие позвонки неровными бусинами выпирали сквозь майку.
— Тебя определенно следует откормить, и я срочно этим займусь, — пытался сохранять он спокойствие, но знакомый завиток на склоненной шее терзал его сердце нестерпимой болью.
Шерлок ничего не ответил и не повернулся.
— Собирайся, я за тобой. И, кстати, ты в курсе, что жутко воняешь? Когда в последний раз ты стоял под душем?
Шерлок резко повернулся и замер, не отводя от Джона больных, потерянных глаз.
А потом кинулся к нему, обхватив тонкими, ослабевшими руками, прижался крепко и выдохнул: — Джоон… Я смертельно соскучился.
========== Часть 4 ==========
Сердце отчаянно билось, наполненное жалостью и радостью одновременно. Этого долгожданного прикосновения было невыносимо мало. Худое, дрожащее тело казалось бесплотным, и Джон на мгновение испугался, что Шерлок сейчас исчезнет, растворится в воздухе без следа.
И всё это снова окажется очередным его сном, полным той безумной надежды, в которой он не признавался даже себе самому.
Сколько Джон уже видел подобных снов, сколько надежд было разбито, когда эти сны таяли на рассвете. И это была самая неподъемная тяжесть, которую он носил в своем сердце, охваченном почти привычной тоской.
— Что ты затеял на этот раз, Шерлок? Куда снова собрался? — тихо спросил он, обнимая и невесомо поглаживая худую спину. — Тебе так понравилось меня бросать?
Шерлок отстранился, с трудом выскользнув из его теплых объятий. Об этих объятиях он мечтал всё это страшное время, грезил ими, рвался к ним, не жалея себя. Но сейчас ему нужны были силы, а родной запах Джона, его до малейшего оттенка знакомый голос и надежные руки лишали Шерлока этой силы.
Джон видел, с какой неохотой Шерлок высвободился из его рук, но ничего не сказал. Он смотрел на него и никак не мог поверить в то, что дождался — ни разу не признавшись в этом себе, теперь он знал совершенно точно, что вся его жизнь с той страшной минуты, как Шерлок разбился, именно на этом и строилась.
Только это его и держало.
— Не надо было приезжать сюда, Джон.
— С каких это пор ты стал обо мне так думать? По-твоему, на меня это похоже? Ты здесь, ты жив, а я не приеду — замечтельный вариант! — И помолчав, добавил: — А ты? Ты бы приехал?
— Да.
И Джон разозлился.
— Что мы здесь делаем, Шерлок?! — повысил он голос до крика. — Почему ведем этот идиотский разговор?! Ты жив! Жив. Шерлок! Ты. Жив. Представляешь, что это для меня значит?!
Шерлок не ответил и вновь опустился в свое огромное кресло, поджав под себя босые и явно озябшие ступни, как будто это кресло навсегда теперь стало его единственным домом.
Сумасшествие!
Джон устало потер виски и решительно приказал:
— Собирайся.
Шерлок посмотрел тоскливо и безнадежно.
— Ты ничего не хочешь спросить?
— Хочу! — снова выкрикнул Джон. — Но прежде я отвезу тебя домой, запихну в наш душ, накормлю на нашей кухне, напою горячим чаем, а потом ты уляжешься на свой диван и все мне расскажешь. Я буду сидеть рядом и слушать. А хочешь, просто засни. Ты же почти не спал, это видно, глаза — бирюза в томате! А мешки — боже! Ты можешь спать сутки или двое, а я буду дома, рядом. Шерлок, поехали. Это же не дом, это склеп!
Силы оставили Джона внезапно, словно вытекли из него вместе со словами. Ноги подкосились, и он, боясь упасть, осел прямо на пол, поразившись его жуткому холоду.
— Джон…
— Я устал, Шерлок. Я очень устал.
— Уезжай… домой.
— Зачем ты это делаешь? — тихо спросил Джон. — Зачем играешь по его чертовым правилам? О, как бы он порадовался, увидев тебя таким — побитым и жалким. Ведь именно этого он добивался.
Шерлок напрягся в кресле — Джон очень больно ударил.
— Его больше нет! Я уничтожил его! — выкрикнул он отчаянно.
— А теперь он уничтожает тебя.
Джон с трудом поднялся на ноги, налитые неподъемной тяжестью. Всё тело странно оцепенело и казалось чужим.
«Всё это мне будет дорого стоить», — мелькнула внезапная мысль.
Шерлок смотрел на него, не отрываясь, с ужасом думая, что сейчас Джон уйдет, и он никогда больше его не увидит.
Но Джон подошел, и, ухватив за плечи, вырвал его из кресла.
— Едем.
— Не могу.
Всё глупо. Всё неправильно.
— Ты хочешь домой?
— Хочу.
— Ты хоть понимаешь, насколько это нелепо? Ты вернулся. Я до сих пор не могу в это поверить.
— Я не вернулся, Джон.
— Ну так вернись.
========== Часть 5 ==========
Когда следом за Майкрофтом появился Джон, Шерлока словно ударило током. Конечно, он понимал, что рано или поздно это случится — дойдя до края тревоги, Майкрофт привезет Джона вопреки решению Шерлока быть от него подальше. Он ждал этого дня со страхом, но, увидев Джона так близко, в первое мгновение даже не сразу его узнал, настолько нереальным показалось его появление в этом огромном безлюдном доме.
Джон, расположившийся в кресле их неприбранной, но приветливо-уютной гостиной; Джон, готовящий на кухне немудреный холостяцкий ужин; Джон, медленно выстукивающий на клавиатуре компьютера свои восторженные творения из жизни знаменитого сыщика — вот что было для Шерлока естественным и привычным. И до боли желанным.
Туда рвалось израненное сердце Шерлока, и туда ему была закрыта дорога.
Он никому не смог бы объяснить того, что с ним происходило — ни Майкрофту, ни Джону. То, что в этой опостылевшей клетке его держит всего лишь ночной кошмар, не смог бы понять даже Джон. А Джон понимал всё и всегда.
Но только сам Шерлок знал, что один, очень давний и почти забытый его кошмар неожиданно сбылся.
В вещие сны Шерлок не верил. Сновидения посещали его нечасто и почти никогда не запоминались. Но тот свой юношеский сон он помнил в деталях. Каждое из своих ощущений, каждую мысль, цвет и даже запах того странного сна навсегда сохранило его подсознание.
Пахло гарью. Он стоял на краю обрыва так высоко, что облака проплывали почти над самой его головой — тяжелые, грязно-серые. Ветер рвал на нем одежду и настойчиво бросал в лицо почему-то очень длинные волосы, глаза застилали слезы. Шерлок знал, что надо посмотреть вниз и разглядеть там что-то жизненно-важное, необходимое, но страх сковал его тело, делая деревянно-неуклюжим, неловким, опасным. Он топтался на самом краю обрыва, слегка наклоняясь над темнеющей бездной.