Лейф был похож на обиженного ребенка; я готова поклясться, что в его глазах сверкнули слезы, когда он говорил о Регине. Он вздрогнул, когда я взяла его за руку с немой просьбой продолжать.
- Ты действительно хочешь знать, что было дальше?
Я только кивнула и крепче сжала его руку. Ужас сковывал меня, когда я слушала то, что было после. Мне приходилось кусать губу до крови, чтобы держаться спокойно. Уже от предыдущих слов мне было жутко - я представила, что пришлось пережить отцу и сестре, и сердце болезненно сжалось от страха за родных.
Дальше Лейф рассказал о планах захвата Астархейма и возвращения себе престола. Рассказал, сколько раз насылал на королевство чудовищ, с помощью природной хитрости заключая с ними договоры. Если раньше он был похож на ребенка, ослепленного превосходством брата, то сейчас он больше походил на психа, ненормального, шизофреника - как вам будет угодно. Мои губы уже были измочалены и искусаны, но я продолжала его слушать, хоть и хотелось закричать, чтобы он умолк и оставил меня наедине с моими кошмарами.
«Пожалуйста, скажи, что это все неправда, что это просто обман», - было всё, о чем я только могла думать в эту минуту.
Но время шло, а он этого не говорил, продолжая посвящать меня в те ужасы, которые творились в его голове. Я отчетливо видела его горящие глаза - это были глаза безумца.
Когда он, в конце концов, замолк, он стал требовательно вглядываться в мое лицо, пытаясь угадать мои чувства. Первая часть меня таки все-таки победила - я обняла его и расплакалась, неся какой-то бред, про то что мне очень жаль, что он не такой, что в этом всем есть моя вина. На удивление, он не оттолкнул меня, а обнял в ответ, и был так близко, что я смогла слышать биение его сердца и ощущать его горячее дыхание на своей шее.
- Теперь я монстр, которым пугают детей, – выдохнул Лейф, утыкаясь в мои волосы.
Я посмотрела в его черные глаза, которые, казалось, стали еще темнее от переживаний, что творились сейчас в его душе. Во мне зрела готовность разделить его боль на нас двоих, лишь бы не видеть то, как внутренние демоны раздирали его на части. Отстранившись от него, я произнесла:
- Лейф, ты не монстр, ты... - я замялась, думая, кем же на самом деле он мне приходится, – ты мой друг, а друзья всегда поддерживают друг друга. Я ценю все то, что ты мне рассказал, понимая, что это далось тебе нелегко. И, главное, я принимаю тебя со всем твоим прошлым, – я знала, что пожалею однажды о том, что несла сейчас, но решила, что буду думать об этом позже.
Во взгляде уже бывшего принца проскользнуло что-то похожее на непонимание и... упрек?
Мы еще долго продолжали в объятиях друг друга, и я даже не заметила, как уснула. Кошмары, снившиеся мне этой ночью, были самыми пугающими за всю мою жизнь.
Когда я проснулась около полудня, я обнаружила рядом спящего Лейфа. В моей душе проскользнуло умиление, и я не удержалась и провела рукой по его щеке. Он вздрогнул сквозь сон, но глаза не открыл. Решив его не тревожить, я бесшумно выскользнула из кровати.
Голова раскалывалась от недосыпания и требовала крепкого кофе. Протянув руку к телефону, я увидела восемь пропущенных звонков. Это означало лишь то, что мое последнее неудачное, как мне казалось, свидание было не таким уж и провальным. Кажется, руны обещали мне что-то, касательно удачи в любви?
Мне всегда претили пошлые романтики, которые вырезают на дереве сердце с инициалами, покупают сладкие орехи на ярмарке и признаются в любви во время прогулок по росе в садах Асгарда. Мне могло быть комфортно только с сильным мужчиной, который может защитить и позаботиться, я могла существовать только при нем.
Когда мне было 13, и я переживала очередной декаданс своих юношеских чувств к... не буду еще раз называть его имя, я обратила внимание на сына владельца одной из городских таверн. К моей превеликой, на тот момент, печали, у него уже была невеста, о свадьбе с которой было уговорено за много лет до появления этой самой невесты на свет - очаровательная, худенькая как тростинка, златовласая девушка. Он очаровал меня тем, что у него были огромные жилистые руки (это превратилось в мой своеобразный фетиш, в более зрелом возрасте), шрам на щеке и тем, что его боялись все, кто жил в радиусе 7 миль. Он был загадочно-молчаливым, и поэтому выглядел недоступным. Мне казалось, что при нем можно чувствовать себя в безопасности, и я завидовала его невесте, что у нее есть он, и монопольное право разговаривать с ним. Потом выяснилось, почему он все время молчал: ему просто было нечего сказать.
Мэтью Хейли был из тех, что мне нравятся: высокий, в меру мускулистый, обладающий явным шармом и обескураживающей улыбкой Чеширского кота. На свидания он приходил с бутылкой отличного вина и вел не куда-нибудь, а в один из отличнейших ресторанов Сан-Франциско. С ним всегда было о чем поговорить: за плечами у него был богатый жизненный опыт и огромный дневник путешествий. Было только одно маленькое «но», отделявшее его от того, чтобы быть мужчиной мечты всех окружающих дам – он был довольно известным в своих кругах мошенником и вором.
Он признался мне в этом на третьем свидании, а я призналась ему, что работаю судмедэкспертом в полиции и среди моих друзей - сплошные копы. Собственно, именно это свидание и было неудачным.
И вот он мне опять звонил, причем целых 8 раз. Тихо прикрыв дверь в спальню, чтобы не разбудить Лейфа, я зашла в кухню и принялась одновременно заваривать кофе и набирать номер своего кавалера. То, что Мэтью был преступником, а я, так сказать, была по другую сторону баррикад, ничуть меня не смущало – каждый человек имеет право свои тайны. В конце концов, я не планировала ничего большего, чем просто провести несколько хороших вечеров.
- Долго спишь ты, однако, – произнес Мэтт язвительно, опуская всякие приветствия. Но, несмотря на колкость в голосе, было слышно, что он был явно рад, что я ему перезвонила: – Не против сегодня встретиться?
- Ну, почему бы и нет, - лениво ответила я, сонно зевнув, и скрывая радость в голосе. Все, что мне сейчас требовалось, это отвлечься от невеселых мыслей и своих ночных кошмаров.
- Я заеду за тобой в девять. До встречи, – кратко и по делу, почти по-офицерски, отчеканил он и отключился. Вот это мне в нем и нравилось.
Но до вечера была еще целая уйма времени. Допив кофе и приняв душ, я завалилась на диван, даже не зная, чем себя занять. Принц все еще спал и мне ничего не оставалось делать, как погрузиться в свои мрачные думы.
Собственные мысли меня очень беспокоили. Особенно сейчас, когда разговор с Лейфом возродил во мне вечный комплекс вины за все подряд, который родился еще тогда, когда отец ударил меня в первый раз. Это чувство вины окончательно стало постоянно меня преследовать с того самого дня, не отпуская ни на секунду, когда я предала нашу дружбу с принцем. Сейчас же меня не оставляла в покое мысль, что если все было иначе, то я бы смогла остановить его падение.