— Кто это?
— Мой враг...
Я подождала, но он больше ничего не добавил. А я не стала уточнять, лучше в другой раз. Матвей Григорьевич отвернулся, ещё немного помолчал и глухо спросил:
— Тебя отвезти домой?
— Можно и в кафе, — удивляясь сама себе, ответила я. Он резко обернулся, посмотрел мне в глаза и вдруг улыбнулся.
— Тогда давай просто погуляем по набережной. Это то, что мне сейчас нужно. Согласна?
Я кивнула.
Мы медленно брели вдоль подсвеченной вечерним освещением реки. Матвей Григорьевич молчал и хмурился. Видимо, расслабиться ему никак не удавалось. Я не знала, чем ему помочь, и просто шла рядом, не нарушая тишины. Мне такая прогулка скорее нравилась, можно было сосредоточиться на своих мыслях. А все мои мысли занимал оживший портрет. Сейчас, когда не видела лица парня, уже начала сомневаться, не ошиблась ли я. С какой стати мне рисовать этого человека? Я никогда с ним не встречалась и понятия не имела, кто он такой. Очень хотелось подробней расспросить моего спутника, но я понимала, что показывать интерес к парню неразумно.
Мы сделали круг и вернулись к машине. Матвей Григорьевич привёз меня домой и проводил до подъезда, было уже совсем темно.
— Спасибо, что побыла со мной. И что ни о чём не спрашивала. Я всегда считал, что помочь можно только делом. Но ты помогла, просто находясь рядом. Мне, и правда, сейчас легче.
Он, похоже, не подозревал, что я молчала потому, что не знала, о чём говорить. Я и раньше считала себя не слишком находчивой на слова, а в таких ситуациях и подавно. Вот и теперь не могла придумать ответ, но он ему и не был нужен. Матвей Григорьевич осторожно взял меня за плечи и притянул к себе. Пока я в растерянности соображала, как поступить, наклонился и прикоснулся губами к моим губам. Наверное, если бы он проявил напор, я бы его оттолкнула. Но поцелуй был очень лёгким и нежным, как будто давал мне право выбирать, что будет дальше. А потом мужчина отстранился, улыбнулся, провёл пальцем по моим губам и ушёл.
Поднимаясь в лифте, я ругала себя: "Чёрт, чёрт, что я делаю! Ведь не собиралась же с ним встречаться и всего несколько часов назад сказала ему об этом. Я пока вообще не понимаю, что чувствую. Всё смешалось в одну кучу: портрет, покушение, поцелуй... Правда, поцелуй мне понравился, даже очень! И его взгляд — когда он на меня смотрит, что-то откликается глубоко внутри. Всё, я устала, не хочу больше об этом думать. Пусть всё идёт, как идёт!"
***
На следующий день я ехала домой с работы и прикидывала, как мне узнать побольше о парне с шлемом. Расспрашивать Матвея Григорьевича я не могла. Нет, просто Матвея — называть по имени-отчеству человека, с которым вчера целовалась, было как-то странно. Мои мысли плавно переключились на вчерашний вечер.
— Привет! Не проходи мимо! — насмешливый голос вывел меня из прострации, я обернулась. Рядом с подъездом, опершись на мотоцикл и держа в руках злополучный красный шлем, стоял предмет моих недавних раздумий. "Отлично! — порадовалась я. — Рыбка сама идёт в руки рыбака. Правда, судя по его взгляду, рыбкой он считает меня. Ну что ж, не будем его в этом разубеждать. А там посмотрим!"
Я подошла ближе и остановилась, в нерешительности глядя на него.
— Что вы здесь делаете?
— Так это ты тот самый липовый свидетель? — собеседник проигнорировал мой вопрос. — А по виду не скажешь — такая правильная девочка. Сколько он тебе заплатил?
Меня покоробили эти слова. Я поморщилась, но продолжила общение, стараясь говорить спокойно.
— Почему вы решили, что я вру? Судите по себе?
— Хочешь сказать, что, и правда, меня видела?
— Оба раза. Но я нигде не говорила, что видела именно вас. Я разглядела лишь мотоциклиста и красный шлем.
— Вот-вот! Кто тебе сказал, что у меня есть такой шлем? Матвей?
— Нет, не он. Мои глаза.
— А как у тебя со зрением? А с фантазиями?
— Всё хорошо, не беспокойтесь. Зрение не подводит, галлюцинациями не страдаю.
— Надеюсь, и с мозгами всё в порядке? Догадываешься, куда влезаешь? — в его голосе появилась угроза.
— Вы меня запугивать пришли? Чтобы я забрала назад свои показания?
— Да очень ты мне нужна со своими показаниями! Ну помурыжили меня немного в полиции и отпустили. Прямых улик-то у них нет. А благодаря Матвею я уже не первый раз имею беседы со следователями.
— Как вас зовут?
— Ты даже не знаешь, против кого свидетельствовала?
— Я уже сказала, что не видела лично вас. А это были всё-таки вы?
Он усмехнулся.