— Я же говорил, что у меня дела вечером. Я потом тебе все расскажу, — спокойно заверяю. Рассказать все равно придется, рано или поздно, так что смысла нет тянуть.
— Знаю я твою «расскажу», — продолжает злится он, и во многом я его очень понимаю. — Все мозги выебал своими нотациями о доверии, а сам-то! Как же ты…
— Андрюш, потом, — бросаю коротко, весь сконцентрировавшись на машинах, медленно приближающихся. Андрей бросает трубку, а я так и замираю с зажатым в руке телефоном, напряженный донельзя.
Внедорожника всего два. Они еле ползут по лужам, так, чтобы не было брызг, потом немного ускоряются, когда оказываются в свете фонаря, и снова растворяются в темноте. Минут пять никто не выходит. Я боюсь даже шевельнуться, чтобы не дай Бог не быть замеченным. Время тянется бесконечно.
Из второго внедорожника выходят двое мужчин в глубоких капюшонах — лиц не видно совсем. Мнутся у задней двери первого авто, озираются, а затем один из них распахивает дверь.
Это, наверное, и есть Илья. Он спрыгивает с подножки, попадает кроссовкой в лужу, вздымая брызги, неуверенно пошатывается и рискует упасть. Один из охранников поддерживает его под локоть, другой раскрывает над его головой зонт. Илья поправляет кудрявые волосы, оглядывается, что-то говорит — я вижу только, как размыкаются его губы — и быстрым шагом устремляется в сторону гаражей. Почему они не заехали прямо туда? Ответ приходит мне много позже — безопасность. Кто-то может с легкостью блокировать выезд и напасть.
Не знаю, чего я ожидал, когда ехал сюда, но ничего сверхъестественного или особо необычного не происходит. Спустя минут двадцать Илья возвращается к машине, уже более уверенной походкой, и автомобили уезжают. Один раз за все это время мне звонит Андрей, но я сбрасываю, зная, что все равно придется извиняться и оправдываться.
Однако уезжать я не тороплюсь, и оказываюсь прав: та самая машина, которую я увидел первой, проезжает в обратном направлении. То, как Илья трясется о своей безопасности, удивляет.
Я выжидаю еще какое-то время, порываюсь даже перезвонить Андрею, но потом все-таки вбиваю в навигатор домашний адрес и решаю поговорить с ним лично. По телефону мы будем только кричать и ссориться.
Оглядевшись по сторонам, я медленно трогаюсь. Однако не успеваю проехать и метра. Из темноты, со стороны гаражей, ко мне стремительно приближается человек. И едва ли не прыгает на капот авто — я только успеваю до пола вдавить тормоз и едва не ударяюсь головой о руль.
Незнакомец отшатывается от машины и резко стягивает капюшон куртки. В ярком свете фар я с легкостью узнаю Гришу, мокрого до нитки и страшно испуганного.
Щелкаю разблокировкой дверей. До него доходит удивительно быстро: он дергает дверь авто — меня обдает брызгами и холодом — и плюхается на пассажирское сидение, тяжело дыша.
Я открываю было рот, не находя никаких слов, кроме мата, но Гриша вцепляется в мое плечо и сбивчиво просит:
— Погодь. Сейчас все объясню. Только давай езжай отсюда. В город.
Послушно сжимаю пальцы на руле и плавно давлю на газ. Гриша обнимает себя руками. Дрожит от холода.
— Мне Игорю звонить или как? — наконец спрашиваю, придя в себя.
— Нет! Ты спятил? Даже не думай, он же меня прибьет, — резко реагирует он. — Я вообще не должен здесь быть.
— Как и я.
— Ты просто конченный. То, что они тебя не спалили, это просто ахуеть какое чудо, — Гриша шумно шмыгает носом и продолжает: — Меня они вообще чуть не поймали. Там, за гаражами. Ублюдки.
Я молчу, слушая его тяжелое дыхание и шум мотора. Все, что сейчас происходит, действительно похоже на затянувшийся дурной сон.
— Мы заедем на заправку, — наконец выдыхаю я. — Купим тебе хотя бы горячего чаю. А пока у тебя есть время рассказать, какого хрена ты здесь делал. Или я звоню Игорю прямо сейчас.
Гриша сглатывает, шепчет какое-то ругательство, зло скалясь и косясь на меня. Но еще полминуты холода делают свое дело.
— Печку включишь?
Я жму несколько кнопок и ставлю температуру повыше.
— Я услышал, как Игорь разговаривал с тобой. Вернее, подслушал. Адресок записал. У меня старые личные счеты с Ильей. Я хотел… Не решился я, короче. Думал предъявить ему за все, но не решился, — последнюю фразу он произносит так тихо и скомкано, что я едва разбираю слова. — Все?
— Навигатор показывает еще минуты три. Потерпишь?
Гриша мычит согласно и продолжает стучать зубами.
Хорошо хоть заправка попадается почти сразу, когда мы съезжаем на МКАД. Даже немного утихает дождь. Я проезжаю колонки и останавливаюсь прямо у дверей. Поднимаю ручник, отстегиваю ремень безопасности, стягиваю куртку и кидаю Грише.
— Свои шмотки на заднее сидение кинь. Я сейчас.
Просто искренне жаль его. Вот и все.
Когда я возвращаюсь с кофе для себя и большим стаканом чая для него, Гриша уже кутается в мою куртку, надетую на голое тело и, кажется, даже меньше трясется.
— Тебе куда конкретно надо-то? — наконец спрашиваю, делая глоток кофе и поглядывая на карту, светящуюся на экране смартфона. Хорошо хоть пробок почти нет.
— В центр. Скажу Игорю, что в баре с друзьями сидел.
— В мокрых штанах и чужой куртке? — саркастично замечаю я.
Парень отпивает из стаканчика с чаем.
— Тогда…
Он не договаривает. На экране моего телефона с характерным звуком загорается смс-ка, и я почти сразу показываю ее Грише.
— Это пиздец, Паш, — он поднимает на меня тяжелый взгляд.
До того, как он успеет сделать что-то еще, я блокирую двери. Впрочем, парень слишком устал и продрог, чтобы убежать.
— Прости, — на секунду засматриваюсь на его печальное лицо и отворачиваюсь. Давлю на газ.
В смс-ке Игоря есть все: и ругательства в адрес Гриши, и адрес, куда надо его привезти, и нотки беспокойства и даже паники. Я не могу отказать — потерять союзника, которого я вижу в нем, не очень то и хочется.
Гриша не сопротивляется. Не возмущается, не пытается выбраться из машины или заставить меня остановиться. Просто смиряется с судьбой, прикрывает глаза и так и затихает, неудобно устроившись на сидении и сжимая в пальцах уже пустой картонный стакан.
Я думаю только об Андрее. А ведь он тоже мог оказаться там, в темноте, среди гаражей, если бы услышал, о чем я разговаривал с Игорем. Что бы я тогда делал? А что было бы, если бы его поймали люди Ильи? Меня бросает дрожь от одних этих мыслей. Но самым страшным все равно остается то, что я просто не знаю, как его защитить. Привязать дома к батарее, разве что… Но какие же это тогда отношения?
Наконец я торможу во дворе пятиэтажного дома сталинской постройки. Самое сердце Москвы — хорошее место, к тому же, довольно дорогое. Интересно, это квартира самого Гриши, или все-таки Игоря?
Он стоит под козырьком подъезда в одной ветровке на плечах и курит. Я торможу и запоздало вспоминаю, что эту машину Игорь видит впервые и не узнает — приходится опустить стекло и помахать рукой. Он, заметив меня, спешно бросает недокуренную сигарету в лужу и решительным шагом направляется к машине.
Гриша не сопротивляется даже тогда, когда Игорь за шиворот выволакивает его из авто, бросая мне, чтобы я подождал немного, и тащит к дому. Зато у дверей парень будто просыпается, отчаянно отталкивает друга и пытается рвануться в сторону. Игорь реагирует молниеносно: хватает его за запястье, наверняка выворачивая, и буквально заталкивает в подъезд. Тяжелая дверь захлопывается.
Я разрываюсь между тем, чтобы развернуться и поскорее поехать к Андрею, и тем, чтобы все-таки дождаться Игоря — нам точно есть, о чем поговорить. В конце-концов я выбираю второе.
Мужчина действительно вскоре возвращается, неся в руках мою куртку. Опускается на пассажирское сиденье, несмотря на то, что оно все еще влажное, жмет мою руку.
— Не хотел тебя втягивать в это, — произносит он, пока я одеваюсь. — Но я очень благодарен. Тебе можно доверять.
— Да не за что, — повожу плечом. Как-то тяжело смотреть ему в глаза да и говорить уже тяжело. Я просто очень устал.