– Хорошо, – оседаю по стенке и зажмуриваюсь от слепящих слез. – Я приду.
Глава 2
Лада.
– Фамилия! – рявкает охранник на входе в клуб. Здание спит – высится посередине улицы, как огромный каменный великан с цветными панорамными окнами. Совсем скоро монстр оживет: стеклянные глаза зажгутся огнями электрического света, из всех щелей повалит сигаретный дым. Обитель порока, не иначе… Орущая разными голосами и женскими стонами…
– А-аракчеева, – прочистив горло, отвечаю я.
Охранник мерит меня подозрительным взглядом. Неудивительно – на мне простой хлопковый сарафан в полоску, две косички спускаются по плечам до талии, на ногах черные кожаные балетки. И да… я не удосужилась сделать макияж. Нравится или производить впечатление на это… на этого мажора я не собираюсь.
– Проходи. Руслан Анатольевич у себя, – фыркает он.
Ступаю по отдающему сыростью полу, зябко поеживаясь. Темно, холодно, мерзко… А Руслану нравится это место – смрадное от паров кальяна и сигарет, темное. Под стать его душе… Робко взмахиваю ладонью и тихонько стучусь.
– Заходи, – выкрикивает он, еще не видя, кто стоит за дверью.
– Здравствуйте, Руслан… Анатольевич, – глухо произношу я, заглянув в дверной проем.
– Входи, давай. И дверь запри.
Руслан стоит возле окна, опустив ладони в карманы джинсов. Рассматривает уличную картинку, удостоив меня коротким взглядом. Я так и застываю у входа. Тянусь ладонью к дверной ручке, нашариваю прохладный металл и с шумом запираю дверь.
– Умница, – ухмыляется Руслан, лениво разворачиваясь на месте. Расслабленный, уверенный в себе, невозмутимый… Не то что я – одеревеневшая от страха и волнения, жалкая, ссутуленная. – Подойди ближе. – Командует он.
– Руслан, я… – стараюсь сказать твердо, но выходит невнятное мяуканье. – Спасибо за твою помощь, но я, пожалуй, откажусь. Я… просто…
– А что так? – он преодолевает расстояние между нами за секунду. Нависает надо мной как гора – широкоплечий, высокий, пахнущий чем-то дурманяще приятным. Господи, за что мне еще и это испытание – чувствами, вспыхнувшими в душе, как пламя?
– Я… – набираю в легкие воздух, пропитанный его запахом. Он щекочет обоняние, обрушивая меня в прошлое – туда, где мы друг друга любили… Я любила… – Думала смогу, но нет… Не могу так… – опускаю взгляд, боясь встретиться с его – пронзительным, как раскаленная игла.
– Тогда… Можешь идти, – хрипло отвечает он.
– Извини. Пока. – Шепчу и отступаю к дверям. Пальцы не слушаются, деревенеют, а между лопаток печет от его пристального взгляда. Не вижу Руслана, но почти уверена, что он злой… Всплескиваю ладонью, чтобы открыть замок, но…
– Тогда с тебя миллион, Лада… Аракчеева.
– Что? – разворачиваюсь резко и приваливаюсь к двери, словно лишенная опоры.
– Почему?
– Потому что мне пришлось заплатить кое-кому, чтобы приостановили процедуру усыновления. У тебя нет на пацана прав, Лада! Поняла? – хрипло произносит он, мгновенно вырастая возле меня. – А здоровый ребёнок, как мне сказали, долго в детдоме не задерживается. На твоего щенка очередь… И если ты…
– Чего ты хочешь, Рус? – жмурясь от слез, выдавливаю я. В голове не укладывается, что могло случиться! Руслан прав – у меня нет на сына прав. И уведомлять меня об усыновлении никто не обязан. – Беру свои слова обратно и… Благодарю тебя. Я отработаю, все до копейки тебе отдам. Я дом продам, я…
– Заткнись уже и подойди ко мне. – Слова бьют наотмашь – резкие, обидные, равнодушные… Он меня совсем не понимает. Что я сейчас чувствую? Радость, смятение, тревогу, благодарность… Все смешивается в бурлящую как в котле гремучую смесь. И да… Я готова подмахнуть Руслану благодарностью.
Он ждет. Стоит, лениво опершись о столешницу, и сверлит меня испепеляющим взглядом. Шагаю навстречу, как овца на закланье, добровольно тону в завораживающей карей пустоте…
– Наш договор в силе? – произносит он.
– Да. – Киваю я.
Сухая горячая ладонь Руслана касается моего лица. Он гладит мои пылающие щеки, трогает косы, пропускает их между пальцев, играет ими… Горячее прерывистое дыхание опаляет висок, пробуждая тысячи мурашек. Они, как светлячки вспыхивают под кожей, заставляя меня пылать. Набираю в грудь побольше воздуха и не дышу – боюсь пошевелиться, пока Русик осматривает меня, как лошадь на базаре. На мгновение наши взгляды встречаются. Зрачки, затопившие радужку, полураскрытые губы, поверхностное, частое дыхание – все разом сбивает меня с ног, как боксерская груша. Не выдерживаю – расслабляюсь в его руках, почти приваливаясь к груди. Вдыхаю вкусные ароматы парфюма и сигарет. Впитываю исходящее от его сильной груди тепло. Его губы так близко… Еще миг, и Рус меня поцелует.