Эпилог
София
Когда я открыла глаза, то уже была не в ванной. И даже не в комнате. Не у себя дома.
Здоровенная комната была похожа скорее на покои дворца, чем какого-то дома или квартиры. Высоченные потолки, огромная люстра, свет на которой давали не лампы, а свечи. Громоздкие шкафы, и кровать на которой я лежу размером с кухню в моей квартире. Я совершенно голая, а от моего огромного живота и след простыл.
— Мой малыш! — Вскрикиваю, на автомате трогая свой плоский торс. — Где мой ребёнок!?! — быстро встаю, садясь на постели, и голова идёт кругом.
— Не кричите, госпожа… — возле меня словно по волшебству материализуется красивая девушка в костюме служанки. — Вы увидите своего сына сразу после встречи с господином. Вот то, что вам нужно надеть. — опускает рядом со мной атласное платье красного цвета длиной до середины бедра. Походит на платье-комбинашку. Я сейчас рада одеть всё что угодно, поэтому сразу же соглашаюсь.
— Какого ещё господина? — спрашиваю, совсем не понимая куда я попала, и что здесь творится. — Где мой сын?
— Идёмте за мной. Вы сейчас всё увидите. — девушка проходит вперёд, а я послушно топаю следом.
Здоровенные двери, больше похожие на какие-то врата распахиваются перед нами сами собой, открывая вид на длинные, глубокие коридоры. Мне кажется, что мы тащимся целую вечность перед тем, как наконец приходим в нужную точку.
Большой зал, у главной стены которого стоит два трона. Один пустой. А на втором восседает, мать вашу, Люцифер! По бокам от дорожки к нему стоят другие люди. Очень много людей. Но я уверена, что это только облик. Не знаю кто они, демоны, или черти, но это его слуги. Сомнений быть не может.
— Ах ты, червь рогатый!!! — несусь через весь зал к ухмыляющемуся гаду, и не могу сдержать ярости. Мне хочется придушить его голыми руками, и сейчас я действительно уверена, что смогу. Убью, и даже глазом не моргну. — Я тебе сейчас твои копыта вырву, и в задницу засуну! — подлетаю, отвешивая смачную пощёчину, которая звонко проносится по всему залу. — Где мой ребёнок, урод? — рычу, с трудом сдерживаясь, чтобы не залепить вторую.
— Успокойся и сядь. — командует, даже не обратив внимание на мою злость. И бровью не повёл. — Познакомитесь подданные! — громко объявляет, и встав с силой впечатывает меня в трон, заставляя сесть. — Это София. Моя дьяволица. Попрошу уважать и почитать ровно так же, как и меня. Каждому противоречащему вечные муки. — все молчат, а я ещё больше начинаю путаться в происходящем.
Что это за фигня вообще? Я что брежу от боли при родах? Или я вообще сейчас лежу в психушке, причём с самого начала появления его в моей жизни? А что, все ужастики обычно так и заканчиваются. Спасаются, мучаются, а потом оказывается что всё это время они лежали в доме для душевно больных.
— Что это всё значит? — шиплю, пытаясь встать, но к меня, естественно не получается.
— Так отпразднуем это, нечистые! — игнорирует мой вопрос, задирая вверх кубок с алой жидкостью. — Да начнётся разврат и балаган!
Выпивает сам, и заставляет выпить меня. Я не понимаю что это, ведь она совсем не имеет вкуса. Но тем не менее, я ощущаю как моя грудь начинает тяжелеть, соски мгновенно затвердевают, а под платьем образовывается целый водопад.
Мужчина полностью избавляется от одежды, а затем и от своего человеческого облика, превращаясь в того, кого я видела при совокуплении. Он гораздо красивее, чем в людской коже. Мышцы намного больше, глаза ярче, а багровая кожа так и манит прикоснуться к ней.
Оглядываю зал. От людских тел, что я видела при входе не осталось и следа. Разного вида демоны, черти, бесы, монстры устраивали оргии у подножия тронов. Они делали это по двое, по трое. Совокуплялись и раздирали друг друга так, что куски плоти летели в разные стороны.
Это зрелище было страшным. Ужасно страшным, но почему тогда я этого не чувствовала? Почему вместо этого, я лишь сильнее возбуждалась, разглядывая среди них красивых девушек и великолепно сложенных парней. Они все были намного красивее и сексуальнее, чем я себе представляла. Горячее.
— Иди ко мне, София… — рычит Люц, снова усаживаясь на свой трон, и сжимая в руке как всегда твердый, оплетённый венками член. — Мы должны сделать это при слугах, дабы указать своё уважение и величие.