Аннабелл кивнула.
— Пока, Белл.
Аннабелл стояла, словно статуя, прислушиваясь к неровному шагу Адама, пересекавшего холл. Она слышала, как открылась и закрылась входная дверь, и на минуту поддалась чувству удовлетворения. Единственная причина, почему Адам оставался в городе, — это его сломанная нога, как только нога заживет, он отправится нырять у островов Фиджи или еще где-нибудь и будет снимать… брачный ритуал морских котиков.
По крайней мере, она дала ему понять, что ей не нужен человек, который входит в ее жизнь, чтобы уйти. Вот и хорошо. Очень хорошо. Она начнет все с чистого листа.
Она взяла с тарелки сэндвич с тунцом, откусила кусочек и решила, что к ней возвращается аппетит. Теперь, когда ей не будет мешать так называемая личная жизнь, она быстро вернет свой бизнес на прежние рельсы. Она сделает все, чтобы Лианн училась в школе, о которой мечтала. А потом займется своей собственной жизнью. Может быть, у нее появятся новые друзья. Хорошие друзья. Такие, кому можно позвонить и предложить выпить вместе чашечку кофе, с кем можно обменяться кулинарными рецептами.
Друзья, которые, выходя из комнаты, никогда не вызовут у нее страха, что сейчас Земля перестанет вращаться.
С усилием, проглотив откушенный кусок, Аннабелл положила сэндвич обратно на тарелку.
Слезы и тунец никак не сочетались.
Глава третья
Адам вставил ключ в замок задней двери, не чувствуя никакой радости от возвращения домой.
Он включил в кухне свет, пересек покрытый плиткой пол и сделал большой глоток родниковой воды из пластиковой бутылки, которую хранил на верхней полке холодильника. Не находя себе места, в мрачном настроении, он направился в гостиную, постоял в нерешительности, затем открыл парадную дверь и вышел на веранду.
Полдень выдался прохладным и серым, солнце играло в прятки с облаками. Адам облокотился о перила, глядя на молочного цвета небо и полоску океана, которую было видно из дома.
Весна, пожалуй, самое романтическое — или самое одинокое время года на побережье. Все зависит от настроения. Или же от обстоятельств.
Когда-то эта простая деревянная веранда казалась гаванью влюбленных. И он был одним из них.
Он приблизился к покрытым подушками деревянным качелям, которые висели здесь с тех пор, как он помнил себя. Висели еще до того, как его родители купили этот дом. С годами они многое переделали, но качели не тронули.
Пробежав пальцем по тяжелой цепи, на которой была подвешена деревянная скамья, он толкнул ее и сел на медленно закачавшуюся доску.
Адам тряхнул головой. Давно, когда он был подростком, и случалось, что его гормоны подавляли разум, он находил неплохое применение старым качелям. Эти марафоны поцелуев — если родителей не было дома — конечно же, доставляли радость, но не с них раскручивался клубок самых дорогих воспоминаний, в которые погрузился Адам, когда сел на качели и мысленно оглянулся назад…
— Отпразднуй со мной, Адам!
Изящная, белокурая Аннабелл с улыбкой триумфа на лице держала высоко в поднятой руке бутылку розового шампанского.
Адам взглянул на нее и подумал: «Да, с тобой у меня будет праздник. Всегда. Везде».
Аннабелл, босая, стояла перед домом на лужайке, а он сидел на веранде, на качелях, прислушиваясь к пронзительному стрекоту кузнечиков.
Адам сидел здесь уже часа два, а может быть, и дольше, часов у него не было, и настроение, в котором он пребывал, стерло представление о времени.
Взглянув на небо, он увидел там, в вышине, полную луну.
— Что ты делаешь на улице так поздно? — Его голос был мягким, тягучим, а обращенная к ней улыбка, снисходительной.
— Ищу кого-нибудь, с кем можно было бы отпраздновать. — Даже в смутном свете лампы на веранде он мог видеть, как блестят ее глаза. — Лианн уже спит. Она очень устала.
Адам усмехнулся.
— Все прошло хорошо, — сказал он. Это было утверждение, а не вопрос. Адам знал, что она, открыв фирму «Свадебные красавицы», трудилась как пчелка, чтобы достичь успеха. Аннабелл провела сегодня первую свадьбу. Он очень хотел быть там, чтобы помочь или просто поддержать ее морально, но после того, как отец перенес последний инфаркт, Адам большую часть времени уделял семейному бизнесу — предприятиям по химчистке.
Аннабелл медленно покачала головой.
— Нет, все прошло не просто хорошо. Все прошло потрясающе! — Смеясь, она подняла бутылку шампанского вверх — прямо статуя Свободы с факелом. — Не могу унять возбуждения. Сна ни в одном глазу. — Она опустила бутылку. — Мне хотелось поделиться с кем-нибудь. И я решила выяснить, подходящее ли у тебя настроение. — Он заметил, как она в сомнении прищурила глаза и заколебалась. — Так как?