Если бы Адам не опасался, что у Аннабелл подскочит давление, он бы громко рассмеялся, глядя на выражение ее лица.
Ее тетки были сумасшедшие, но очаровательные дамы. Очевидно, когда они брались за что-то, то отдавались занятию полностью. В данный момент они сосредоточились на метафизике, парапсихологических явлениях… и на помощи Аннабелл.
— У нас с Иви столько полезных идей. — Простое энергичное лицо Джесси прямо-таки засветилось в предвкушении активной деятельности.
Адам подавил улыбку. Аннабелл оказалась во власти двух женщин, которые, как он подозревал, не знали значения слова «сдержанность».
— Так вы собираетесь какое-то время погостить здесь?
— Ровно столько, насколько мы будем нужны Лианн и Аннабелл, — сказала Джесси, послав своим младшим родственницам взгляд, полный сердечной преданности.
Ивлин тоже улыбнулась им.
— Мы жаждали помочь девочкам, — продолжала Джесси, — с той минуты, как погибли Лайла и Джек. Но мы не хотели совать нос куда не следует.
Ивлин кивнула.
— Когда Лианн позвонила нам и сказала, что Аннабелл переживает трудные времена… — Она покачала головой. — Я говорю за нас обеих: мы считаем своим святым долгом — нет, привилегией — помочь.
Аннабелл подняла голову — сжатые губы растянулись, изображая улыбку. Адам почему-то вспомнил случай, когда половина экипажа на его корабле заболела морской болезнью в одном особенно неспокойном месте в Северной Атлантике.
Он сделал глоток десертного вина, которое разлила по бокалам Аннабелл. Если Ивлин и Джесси действительно обладали сверхчувственным восприятием, они должны были понимать, о чем думает Аннабелл.
Он, во всяком случае, понимал. Он понимал, что она ужасно расстроилась, он остро ощущал ее огорчение — будто собственное… Рассматривая золотистую жидкость в бокале, он почувствовал, как в ожидании чего-то сжались мышцы живота.
Ах, Аннабелл, Аннабелл. На этот раз тебя загнали в угол, не правда ли, дорогая?
Какой бы стойкой ни старалась она казаться, у него не было ни малейшего сомнения, что она никогда не сможет избавиться от этих жаждущих оказать помощь женщин.
Вдруг она показалась ему точно такой же девчушкой, какой была шесть лет назад: уязвимой, неуверенной, испуганной переменами в своей жизни и отчаянно пытавшейся контролировать происходящее. Он видел это по ее глазам, по напряженно сжатому рту, по пальцам, стиснувшим ручки кресла.
И сейчас, мгновенно, он снова, как и в прежние годы, почувствовал, что она нуждается в поддержке, всем сердцем почувствовал желание помочь ей, потому что позволить ей и дальше бороться одной, было немыслимо.
На Адама нахлынули воспоминания.
Шесть лет назад он хотел явиться к ней на помощь на белом коне, но по молодости… поглощенный собственными проблемами, не знал, как это сделать. Теперь он был старше и мудрее. На этот раз он мог помочь.
Он потягивал вино, не очень понимая, кипела ли его кровь от алкоголя или от вереницы мыслей.
Он мог помочь ей. У него был ответ, пусть временный, на ее дилемму с Лианн и тетками.
Однако он не был уверен, понравится ли это Аннабелл.
Он прочистил горло и поймал ее взгляд. Она была такой грустной и неуверенной, что он принял решение, как только их взгляды встретились. Он безмолвно попросил ее, чтобы она доверилась ему.
— Мне кажется, — произнес он, — что, поскольку вся семья в сборе, самое время объявить о нашей…
— Что? — Аннабелл нахмурилась.
— Очень красноречиво, — пробормотал он. — Одно из множества твоих качеств, которые я обожаю. — Поднявшись с оттоманки, с бокалом в руке он направился к ней. С каждым его шагом голубые глаза Аннабелл, казалось, раскрывались все шире и шире. Подойдя к ней, он мягко улыбнулся: — Я сообщу им, дорогая. — Повернувшись лицом к женщинам, сидевшим на диване, и к Лианн, он начал: — Леди, мы с Аннабелл…
— Что?
Глядя на поднятое к нему лицо девушки, он тихо произнес:
— Благодарю за помощь, дорогая, но почему бы мне не сделать это самому? Леди, — он опять повернулся к своей зачарованной аудитории, — мы с Аннабелл… мы помолвлены. — Подняв бокал, он произнес тост: — За мою невесту! И никогда не теряй этот изумленный вид, — сказал он, поглядев на нее, — изумление так тебе к лицу, дорогая. — Поставив свой бокал на столик, Адам протянул руки к Аннабелл и поднял ее на ноги. — В состоянии изумления ты мягкая и покорная, — тихо прокомментировал он. — Я это запомню.