Илья потянулся проверить у Маши пульс, но отдернул руку, его точно кипятком обожгло. «Скорую» надо — он набрал номер, кое-как продиктовал адрес и причину вызова.
— Ударилась головой? — уточнила диспетчер, и в трубке слышался костяной стук клавиш. — Крови много?
— Много, — выдавил из себя Илья, — очень много. Скорее, пожалуйста.
Прилетели мигом, точно внизу ждали. Невысокий лысоватый врач в очках и вертлявая фельдшер с ним прошли в комнату, не обращая внимания на бардак, склонились над Машкой. Илья отошел к подоконнику и прикусил костяшки пальцев. От озноба малость потряхивало, а предчувствие чего-то ужасного, непоправимого точно парализовало. Он видел врачей, слышал их голоса, но не понимал ни слова, будто они говорили на другом языке. Видел, как врач перевернул Машу на бок, как осторожно потрогал края огромной, в полголовы, раны, как перевернул девочку на спину, как проверил у нее пульс и рефлексы. Потом отступил на шаг и принялся стягивать перчатки.
— В полицию звони, — бросил он, и фельдшерица, покосившись на Илью, вытащила из кармана старый мобильник, принялась жать кнопки.
— Что там? — кое-как проговорил Илья. — В больницу поедем?
Врач почти с ненавистью глянул на него, скривился, только что на пол не сплюнул.
— Ага, за третий корпус… Вы бы еще через два часа позвонили.
— Я только с работы пришел, жены нет, — зачем-то принялся оправдываться Илья, — вернее, есть, но она ушла куда-то. Я могу вещи собрать…
Он принялся подбирать Машкину одежду, бросал в сумку все подряд, что-то еще говорил, лишь бы не молчать, лишь бы не стоять на месте.
— Не надо, — тронула его за рукав фельдшерица, — потом в морг привезете, ее оденут. Красивая будет…
— Чего? — Илья повернулся к ней. — Куда привезу, кто оденет? Ты в уме, курва? Ты что говоришь?
Шагнул к ней, а врач каким-то непостижимым образом оказался между ними, несильно толкнул Илью в грудь.
— В морг, — повторил мужик, глядя из-под очков, — у нее открытая черепно-мозговая, ваша дочь умерла три или четыре часа назад. Ты нас на труп вызвал.
«Чей труп?» — рассудок отказался воспринимать реальность, точно вырубился, осталось одно-единственное, самое сильное и важное желание, чтобы эти двое проваливали куда подальше, а Машка встала с дивана и занялась своими игрушками или чтобы они пошли гулять.
— На труп, понимаешь? Сейчас другие приедут, ее заберут, и полиция, так полагается…
Врач был на полголовы ниже Ильи, полный, нерезкий, но он ловко теснил того к стенке. Фельдшерица опасливо выглядывала из коридора и что-то бормотала в трубку, Илья разобрал несколько слов.
— Девочка, три или четыре года, причина смерти — открытая черепно-мозговая травма, вызвал отец. Быстрее, он врача сейчас убьет!
«Еще чего не хватало», — Илья сделал обманное движение, точно хотел оттолкнуть врача, и тот моментально повелся, выставил руки перед собой. Илья перехватил ему правую, вывернул в болевом приеме так, что дядя согнулся. Добавил коленом в грудь, а потом врезал по донельзя удивленной щекастой физиономии. Врач завалился набок между креслом и батареей, фельдшерицу вымело из квартиры. Илья подошел к Машке, сел рядом с ней, поправил платье, взял дочку за руку, пригладил ей волосы. А потом приехала полиция.
Руки в «браслетах» уже начали затекать. Илья сжимал кулаки, шевелил пальцами и смотрел в темноту за решеткой на окне. Дознаватель-лейтенант, остроносый блондинистый парень, повозился на стуле и принялся перебирать бумаги. Допрос длился уже третий час, Илья несколько раз повторил свои показания, но парень не унимался и каждый раз цеплялся к новой мелочи.
— Значит, не знаете, куда уехала ваша жена? — пятый, наверное, раз спросил он.
— А она уехала? — спокойно удивился Илья.
— А куда она делась, по-вашему?
— Понятия не имею. Вы полиция, вы и ищите.
— Заявления нет, — парировал тот.
— Я напишу, — пообещал Илья, — только наручники снимите.
Лейтенант скептически глянул на Илью и уткнулся в монитор. Давно клонило в сон, силы закончились еще в квартире, когда его самого повязали приехавшие мордовороты, а Машу положили в черный пластиковый мешок. Тот омерзительно шуршал, Илья еле сдержался от тошноты. А потом что-то надломилось внутри, и стало безразлично происходящее, и вчерашний день пропал из памяти, и завтра не волновало. Какая разница, что там будет, это уже неважно.
— Где вы были в момент убийства? — парень смотрел в монитор, на Илью даже не покосился.
— Какого? — устало отозвался тот. — Какого убийства?